Таинственный остров (перевод Игнатия Петрова)   ::   Верн Жюль Габриэль

Ураган, по-видимому, исчерпал себя электрическими разрядами, как это иногда бывает с тайфунами в Индийском океане.

Шар снова начал спускаться, медленно, но непрерывно. От утечки газа он сжимался, и оболочка его из круглой становилась овальной.

К полудню аэростат находился уже всего лишь в двух тысячах футов над уровнем моря. Пассажиры выбросили за борт всё, что ещё уцелело в гондоле, вплоть до остатков провизии и мелких вещей, находившихся в их карманах. Один из них, взобравшись на кольцо, к которому была прикреплена верёвочная сетка оболочки, пытался покрепче перевязать выпускной клапан шара, чтобы уменьшить утечку газа.

Но было очевидно, что удержать шар в воздухе не удастся, что газа не хватает.

Пассажиры были обречены на гибель…

Действительно, под их ногами была только вода. Безбрежное море, катившее огромные валы, — вот всё, что видно было из гондолы воздушного шара, откуда взор охватывал пространство в сорок миль по радиусу. Ни земли, ни корабля в виду!

Необходимо было во что бы то ни стало приостановить спуск. Но, несмотря на все усилия пассажиров, шар продолжал опускаться, несясь в то же время с огромной скоростью с северо-востока на юго-запад.

Какое ужасное положение! Пассажиры уже не управляли полётом аэростата. Все их усилия были тщетными. Оболочка теряла всё больше и больше газа, и остановить падение шара не было возможности.

В час пополудни шар летел лишь в шестистах футах над океаном.

Выбросив из гондолы все находившиеся в ней предметы, воздухоплаватели на несколько часов отсрочили падение. Но теперь катастрофа была неотвратимой, и если до темноты не появится в виду земля, люди и сам шар бесследно исчезнут в волнах…

Путешественники были, очевидно, людьми сильными, не боявшимися смотреть смерти в лицо. Ни одно слово жалобы или страха не сорвалось с их уст. Они готовы были бороться до последней секунды и делали всё зависящее от них, чтобы отсрочить падение.

Гондола представляла собой обыкновенную ивовую плетёную корзину; опустившись на воду, она и минуты не могла бы продержаться на поверхности.

В два часа пополудни аэростат плыл на высоте лишь четырёхсот футов над океаном.

В этот момент в гондоле раздался мужественный голос, голос человека, не знающего, что такое страх. Ему ответили не менее твёрдые голоса.

— Всё ли выброшено?

— Нет! Остались ещё деньги: десять тысяч франков золотом.

Тяжёлый мешок полетел в воду.

— Поднялся ли шар?

— Немного. Но он не замедлит снова опуститься.

— Что ещё можно выбросить?

— Ничего!

— А гондола? Гондолу в море! Всем уцепиться за сетку!

И действительно, это было единственное и последнее средство облегчить аэростат. Канаты, поддерживавшие гондолу, были перерублены, и шар прыгнул на две тысячи футов вверх.

Пять пассажиров взобрались на кольцо и уцепились за петли сетки.

Аэростат, плавающий в атмосфере, подобен точным весам: освобождённый от сколько-нибудь значительной тяжести, он делает скачок вверх.

Это и произошло в данном случае.

Но, продержавшись несколько минут в верхних слоях атмосферы, шар слова стал опускаться. Газ уходил сквозь дыру в оболочке, и не было возможности остановить его утечку.

Воздухоплаватели сделали всё, что было в человеческих силах. Теперь их мог спасти только случай.

В четыре часа шар находился на расстоянии пятисот футов от воды.

Раздался громкий лай — это лаяла собака инженера Смита, повисшая рядом со своим хозяином в петлях сетки.

— Топ увидел что-то! — воскликнул Смит.

Почти вслед за этим раздался возглас:

— Земля! Земля!

Увлекаемый сильным ветром на юго-запад, шар с рассвета пролетел значительное расстояние, измеряемое сотнями миль. На горизонте действительно показался контур гористой земли.