Тропой испытаний   ::   Ламур Луис

Я взял патронташ, надел на пояс, закрепил на ноге — сидел, будто родился со мной, — затем сгреб в карман деньги и часы и поменял свою истрепанную шляпу на папину черную. Теперь проверим револьвер: так, полная обойма, это меня совсем не удивило, папа всегда очень аккуратно обращался с оружием и содержал его по первому разряду.

Главное, револьвер оказался в порядке и готов к употреблению.

— Судья! — Я держал револьвер вроде как небрежно, но наготове. — Сдается мне, вы стали чуть забывчивы. Что-то не похоже на таких, как вы. Понимаю, у вас много важных дел и все такое прочее…

Он медленно выпрямился и бросил на меня колючий взгляд. Перевел его на револьвер в моей руке, затем снова на меня. Может, мне, конечно, и всего семнадцать, но нам с папой случалось тусоваться в самых крутых компаниях. Для меня судья выглядел не страшнее тех, с кем нам частенько приходилось сталкиваться.

— Забывчив? Ты это о чем? — угрожающе протянул он.

— Насчет тех денег. Вчера вечером папе здорово везло. Говорят, он выиграл много наличных и даже кое-какую недвижимость, но я почему-то не вижу ничего на вашем столе.

— Не надо, не надо, сынок! Тебе все наврали. Думаю…

— Слушайте, мистер, — перебил я его. Но спокойно, не повышая голоса. — У этого шестизарядника не так уж много терпения. Может вообще-то и не выдержать. К тому же мне совсем не трудно собрать двадцать, а то и тридцать свидетелей, которые наблюдали за той игрой. Собственными глазами… В городе полно чужаков, судья, которым вас нечего бояться, и они без проблем подтвердят все, что видели вчера вечером. Об этом и так говорит весь город. Посмейте заныкать хоть один цент у бедного мальчика-сиротинки, который только что лишился отца, и, не сомневаюсь, все эти парни тут же бросятся искать веревку, чтобы кое-кого вздернуть… Догадываюсь теперь, почему наш старый Динглберри так расстраивался из-за моего отъезда. Наверняка вы велели ему под любым предлогом задержать меня, пока тут все не утрясется.

Мои слова ему явно не понравились. Понятное дело — кому захочется расстаться с такими деньжищами? Да еще отдать их какому-то желторотому мальчишке! Но с другой стороны, вот он я, прямо напротив с шестизарядником в руке, и кто знает, не псих ли это, которому ужас как не терпится пострелять…

— Только попробуй нажать на курок, парень, и тебе не миновать виселицы!

— Мне еще не приходилось слышать, чтобы кого-нибудь повесили только за то, что он застрелил вора, — спокойно ответил я.

От злости судья Блейзер даже побагровел. Глаза сузились, угрожающе засверкали…

— Слушай, парень, ты в своем уме?

Я всего лишь чуть приподнял дуло револьвера.

— Если хотите доказать, что я ошибаюсь, отдайте деньги и закладные. Только и всего. Большего не требуется. А может, желаете решить это через суд? Так запросто. Минут через пять проведем его в салуне, где папа все выиграл. Так как?

Ему это понравилось еще меньше. Вряд ли он горел желанием услышать, что обо всем этом скажут присяжные, крутые парни Запада. Они верят в честную игру, и большинство из них собственными глазами видели, что произошло на самом деле. Судья Блейзер медленно, как бы через силу опустился на одно колено перед сейфом на полу. Я тут же передвинулся прямо ему за спину. Хотя я и выглядел сопливым, но прекрасно знал, что в сейфах всегда держат оружие — пусть, мол, караулит мои денежки. И точно, вон он, голубчик, лежит себе и лежит.

Когда судья потянулся к нему, я остановил его:

— Мистер, когда ваша рука вынырнет из сейфа, пусть в ней лучше ничего не будет кроме денег. Вам же все равно придется повернуться, чтобы стрелять, а мне нет.

Он встал. Медленно, очень медленно. Но с деньгами в обеих руках. Я вежливо попросил его положить их на стол и отойти. Только без лишних движений.

— Сынок, я же не хотел тебе ничего плохого! — Его тон вдруг как-то подозрительно изменился.