Ветер с Варяжского моря   ::   Дворецкая Елизавета

Аннотация: Северная Русь, 997 год. В Ладоге не редкость смешанные браки. Однажды на торгу Загляда, дочь купца, увидела Снэульва и полюбила его. Вскоре он отправился за море, чтобы найти средства для женитьбы.

Но обратно юноша возвратился в рядах дружины Эйрика ярла, с мечом, в числе тех, кто явился разорять, убивать и уводить в плен. Казалось бы, не суждено Загляде найти счастье с человеком, пришедшим на ее родину, как враг. Тем более что Вышеслав Владимирович, молодой новгородский князь, неравнодушен к красавице, да и Тойво, сын знатного чудского рода, не прочь взять в жены богатую наследницу…

---------------------------------------------

Елизавета Дворецкая

Ветер с Варяжского моря

«Как говорят, у каждого есть друг среди недругов».

«Сага об Олаве Святом» [1]

Пролог

Незадолго до сумерек Вышеслав выбрался на крыльцо подышать. Отец, князь Владимир Святославич, с самого утра принимал словенских [2] бояр, собравшихся идти на чудь [3] вместе с его киевской ратью. Гридница [4] была полна гулом голосов, звоном оружия и чаш, новгородцы клялись князю в верности, обещали не посрамить его в походе, хвалились доблестью предков. Сновали холопы [5] , таскали блюда и корчаги [6] , катали бочонки. Даже медведь ревел, приведенный каким-то рыжим посадским для забавы князя и дружины. Несмотря на широкие окна, в гриднице было душно, так что под вечер у Вышеслава уже шумело в ушах и стены, увешанные яркими щитами, покачивались перед взором. Все это было знакомо и нудно: пиров он за свои восемнадцать лет нагляделся предостаточно, и его гораздо больше занимал предстоящий поход. Будучи старшим Владимировым сыном, Вышеслав раньше других братьев должен был принять на плечи свою долю трудов. С тех пор как ему исполнилось двенадцать, Вышеслав уже не раз сопровождал отца в ближних и дальних походах: бывал он и в хорватской земле, и у болгар, не раз участвовал в столкновениях с печенегами. Но так далеко на север он, родившийся за Варяжским морем и покинувший те края в возрасте всего лишь полутора лет, еще не забирался, и теперь его разбирало любопытство. Скорее бы в поход!

На дворе тоже было людно и шумно. Вся коновязь была тесно занята, застоявшиеся лошади топтались на месте, чужие жеребцы злобно ржали друг на друга. Боярские отроки [7] сидели прямо на земле, между княжьими хоромами и дружинными избами расхаживали словенские и киевские гриди [8] . Многие покачивались на неверных ногах после долгого пира, где-то тянули песню, кто с Полянским [9] , кто со словенским выговором. Но все же здесь было посвежее, душная муть в глазах растаяла. Вышеслав спустился с высокого крыльца, придерживаясь за пузатый резной столб, и побрел к дружинной избе.

Между клетями [10] распоряжался один из тиунов [11] , совсем охрипший за день и отбивший ладони о затылки и загривки бестолковых холопов. До ночи было еще далеко, княжеских гостей надо было угощать. С заднего двора с клубами дыма доносился запах горелой щетины – видно, опаливали свинью. Челядинцы [12] волокли резать упирающегося барана, другие двое катили бочонок. Из погреба поднялась молоденькая девушка. Обеими руками она прижимала к груди большую корчагу киевской работы, с узким горлом и двумя большими ручками. На ходу девушка смотрела под ноги, боясь, видимо, наступить на подол на ступеньках. Вышеслав остановился: впервые за этот бесконечный утомительный день он увидел что-то приятное. В гриднице он утром замечал несколько новгородских боярышень, сидевших вокруг княгини Малфриды: они были разряжены в заморские шелка, убраны золотом из Византии и серебром из варяжских земель, но ни одна ему не понравилась. Он их и разглядеть-то толком не смог в шуме и толкотне.