Жила Комстока   ::   Ламур Луис

— Если расходовать экономно, хватит, чтобы добраться до Калифорнии и продержаться там немного, пока я не начну зарабатывать.

— По-моему, у нас денег столько…

— Не так уж и много, если учесть, что мы должны купить фургон, быков, лошадь, ружье и большой запас еды. Уилл считает, что бедному ехать на Запад не по карману — слишком дорогая дорога.

Отец с матерью только и говорили о Калифорнии — что будут там делать, как жить. Она казалась им далекой прекрасной мечтой, да и остальные на борту корабля пребывали в таких же мечтаниях. Золото там повсюду, убеждали друг друга люди, знай подбирай его со дна рек или вымывай из песка.

На это Том Тревэллион лишь улыбался:

— Посмотрим, какую они запоют песню, когда им придется несколько часов покрутить лоток. Уж мы-то, добытчики олова, всю жизнь промывали песок, пока не появились большие компании и не прибрали все к рукам. Это тяжелый, очень тяжелый труд.

Лежавший рядом с отцом йоркширец вдруг вздохнул:

— С ума все посходили из-за этого золота. Лично я направляюсь в Орегон. Золото меня не интересует, мне бы кусок хорошей земли. Запустить бы руки в добрый жирный чернозем да собственными пальцами потрогать это богатство. Если обращаться с землей по-доброму, друзья мои, она даст вам покой и уверенность и вообще все, что человеку нужно. Попробуйте посадить в землю крупицу золота, и что из этого выйдет? А посадите зерно, и вам воздастся сторицей.

Корабль доставил их в Новый Орлеан, где отец купил всем новую одежду. «Все равно понадобится, — говорил он, — но в портовом городе дешевле, чем где-то еще». Потом на речном пароходе они добрались до Вестпорта. Там их планы неожиданно изменились. В коридоре небольшой таверны, где семья сняла комнату, ожидая, когда подвернется фургон, в котором можно жить и передвигаться, Мэри Тревэллион увидела плачущую женщину и подошла к ней.

— Том, — позвала вдруг Мэри, — у этой женщины умер муж. Она осталась с двумя маленькими детьми, фургоном и таким запасом провизии, который ей не нужен.

— Ну что ж, она легко продаст все это.

— А почему бы нам не купить у нее?

Женщина подняла глаза:

— Если купите сегодня, уступлю. Я хочу домой. Хочу вернуться к родственникам.

Фургон был крепко сколочен и выкрашен в голубой цвет. Том Тревэллион, который хорошо разбирался в подобных вещах, тщательно осмотрел его.

— Вам и быки понадобятся. У меня есть восемь голов, отдам за двести долларов. Для фургона хватит и пяти.

Отец Вэла присел на корточки, чтобы проверить подпорки, к которым крепились запасное дышло и чуть провисшее холщовое полотнище длиною почти с сам фургон, подвешенное за уголки.

— А это зачем? — поинтересовался Том.

— Для бычьего помета, — ответил случайно оказавшийся рядом прохожий. — Женщины обычно идут позади фургона, подбирают бычий помет и бросают его на холстину. В пути это единственное топливо.

— Бычий помет? — переспросила Мэри с нескрываемым отвращением. — Но разве он…

Прохожий усмехнулся:

— Да, леди. Только очень сухой… старый помет. Из него можно разжечь отличный костер. Спросите любого, кто живет в прериях.

Они купили фургон и животных. Мужчина в новеньком, аккуратном костюме, бледный, с залысинами на висках, с редкой, но ровно подстриженной бородкой, стоял рядом и наблюдал, ожидая, когда сделка будет завершена. Он смотрел молча, не улыбаясь, прищурив тусклые глаза.

Фермер, стоявший неподалеку, раскурил трубку и, глянув на Тома, подмигнул:

— Здорово снарядился. Большая удача приобрести сразу столько добра. В наши дни двести долларов это почти годовой доход фермера. Я бы тоже отправился на Запад, если б мог приобрести такое.

Женщина взяла у Тревэллиона монеты, а человек с бородкой вдруг быстро выступил вперед и протянул руку.

— Можно взглянуть? — спросил он женщину.