Агасфер (Вечный Жид) (том 3)   ::   Сэ Эжен

Свежие и пухлые руки гризетки до половины выходили из широких засученных рукавов, а хорошенькие ножки, положенные одна на другую, позволяли видеть туго натянутый белый чулок и крошечные туфли на каблуках. На осиной талии молодой девушки рубашка была перетянута черным шелковым галстуком над бедрами, достойными священного восторга современного Фидия, и это придавало костюму Пышной Розы подчеркнутую соблазнительность и оригинальную грацию.

Мы уже говорили, что огонь в камине поддерживался весьма странным топливом... Пусть читатель судит сам: дерзкая расточительница, не имея дров, экономно отапливала себя сапожными колодками Филемона, которые обладали замечательными горючими свойствами и теперь горели ярким пламенем.

Мы назвали завтрак девушки удивительным: на маленьком столике стоял небольшой фарфоровый таз, в котором еще недавно Роза умывала свое свежее личико в столь же свежей воде; теперь этот таз превратился в салатник, и Роза доставала из него кончиками пальцев - надо уж в этом сознаться большие зеленые листья салата, немилосердно политые крепким уксусом; хорошо еще, что белые зубы, беспощадно их грызшие, были покрыты такой блестящей эмалью, которая не боялась никакой порчи. Вместо напитка стоял стакан воды со смородиновым сиропом, а мешала в нем Роза деревянной ложечкой для горчицы. Наконец, закуску заменяла дюжина оливок, помещавшихся в синей стеклянной коробочке для перстней, стоившей не дороже двадцати пяти су, а на десерт приготовлены орехи, которые Роза собиралась печь в камине при помощи лопатки на огне Филемоновых колодок. Истинным чудом, доказывавшим всю силу молодости и здоровья, было то, что, питаясь такой дикой и необыкновенной пищей, Пышная Роза сохранила дивный цвет лица, которому она была обязана своим прозвищем.

Молодая девушка, покончив с салатом, принялась за оливки, когда в дверь, запертую из скромности на замок, тихо постучали.

- Кто там? - спросила Пышная Роза.

- Друг... старый друг... из старой гвардии! - отвечал звонкий и веселый голос. - Вы запираетесь?

- А!.. Это вы, Нини-Мельница?

- Я самый... милейшая питомица... Отпирайте немедленно... дело спешное!

- Как бы не так!.. В том виде, в каком я теперь!.. Вот бы славно было!

- Конечно, славно было бы именно в том виде, в каком вы есть... о самый розовый из всех розовых бутонов, которыми амур украсил свой колчан!..

- Идите лучше, пузатый апостол, проповедовать пост и воздержание в вашей газете! - сказала Роза, вешая на место красную фуфайку Филемона.

- А мы долго так будем в назидание соседям переговариваться через дверь? - сказал Нини-Мельница. - Подумайте, что я должен вам передать весьма важные вещи... сногсшибательные новости...

- Дайте же мне хоть платье надеть, толстый приставала!

- Если это для того, чтобы пощадить мое целомудрие, то не преувеличивайте мою чувствительность... Я не щепетилен... Я вас восприму такой, как вы есть.

- И подумать только, что подобное чудовище - любимец всех святош! говорила Роза, отпирая дверь и в то же время застегивая лиф на своей талии нимфы.

- Ага! Вернулась, наконец, в свою голубятню, перелетная птичка? - начал Нини, скрестив на груди руки и с комичной важностью оглядывая Розу с головы до ног. - Ну-с... откуда прилетели? Три дня вас в гнездышке не было, голубка-путешественница!

- Правда... Я только вчера вечером вернулась... Значит, вы приходили без меня?

- Каждый день... да не по одному разу... Я ведь говорю вам, мадемуазель, что должен сообщить вам нечто важное.

- В самом деле важное? Вот, значит, похохочем!

- Совсем нет, дело очень серьезное, - сказал Нини-Мельница, усаживаясь. - Но, во-первых, где вы были три дня, пока пропадали из-под супружеского... Филемонова крова?.. Мне необходимо знать это, прежде чем вам рассказывать новости.

- Не хотите ли оливок? - сказала Роза, принимаясь за них снова.

- Так вот ваш ответ!..