Аллах не обязан   ::   Курума Ахмаду

Это был вольноотпущенник, так, по словарю "Ларусс", надо называть бывшего раба, которого отпустили на свободу. Это был донсон ба - так называют славного охотника, который уже успел убить одного черного зверя и одного злого духа ("Словарь лексических особенностей"). Это был кафр, то есть человек, отрекшийся от ислама и носящий с собой фетиши ("Словарь лексических особенностей"). Он отказался сжечь своих идолов, а это значит, что он не мусульманин, не молится пять раз в день и не постится месяц в году. Когда он умрет, ни один мусульманин не должен идти за его телом, а мусульманское кладбище не примет его. И никто, абсолютно никто (абсолютно - значит никоим образом, без всяких исключений) не должен есть добытую им дичь.

Балла был единственный бамбара (то есть отступник), единственный кафр в нашей деревне. Все его боялись. Он носил амулеты где только можно - на шее, на руках, в волосах, в карманах. Ни один житель деревни не имел права переступить его порог. Тем не менее все заходили к нему в хижину по ночам, а иногда и днем, потому что он занимался колдовством, традиционной медициной, магией и многими другими экстравагантными делами (экстравагантный - значит далеко выходящий за рамки привычного).

Всему, что я говорю, всему, что я несу (нести - значит говорить глупости), всему, что я бормочу и лепечу, я научился от него. Надо снова и снова благодарить щедрое дерево, под которым ты когда-то насобирал много вкусных плодов. Я никогда не проявлю неблагодарности к Балла. Фафоро (клянусь членом его отца)! Ньямокоде (паскудство)!

В маминой хижине было две двери: одна выходила на участок земли, арендованный нашей семьей, а другая, маленькая - на задний двор. Я бегал на четвереньках, лазил повсюду, на все натыкался. Иногда натыкался на язву. Мама визжала от боли. Язва кровоточила. Мама визжала, словно гиена, попавшая в волчий капкан. Она плакала. Непонятно, откуда у нее бралось столько слез, ее глубоко запавшие глаза никогда не высыхали, а горло всегда сжималось от рыданий, они душили ее.

- Утри слезы, уйми рыдания, - говорила бабушка. - Наша судьба, наши глаза, наш рост, наши беды - все это от Аллаха, создавшего нас. Тебя он создал с язвой, которая причиняет тебе страдания. Он судил тебе прожить всю твою земную жизнь на циновке в хижине, у очага. Надо снова и снова повторять: Алла кубару! Алла кубару! (Аллах велик!) Аллах посылает нам трудности не просто так. Он заставляет тебя страдать на земле, чтобы ты очистилась и заслужила рай, вечное блаженство, которое он даст тебе потом.

Мать утирала слезы, подавляла рыдания. И мы опять начинали играть, гоняться друг за другом по хижине. Однажды утром она от боли прервала игру, залилась слезами, стала задыхаться от рыданий.

- Тебе не плакать надо, а восхвалять Аллаха! Аллах велик! Ты должна благодарить Аллаха за его милость. Он послал тебе мучения здесь, в краткой земной жизни. Эти твои мучения в тысячу раз слабее тех, что ожидают других людей в аду. Грешники, нечестивцы и злодеи будут мучиться вечно.

Так говорила бабушка и призывала маму молиться. И мама снова утирала слезы и молилась вместе с бабушкой.

Когда я поджарил себе руку, мама слишком много проплакала, у нее распухло горло, стало тесно в груди от рыданий. Пришли вдвоем бабушка и мой отец. Оба они рассердились, оба они стали ругать маму.

- Это новое испытание, посланное тебе Аллахом. (Испытание - то, что позволяет узнать, какая цена человеку.) Аллах готовит тебе дополнительные радости в раю, потому он поразил тебя новым несчастьем здесь, на земле.

Мама утерла слезы, подавила рыдания и помолилась вместе с бабушкой. А потом мы с мамой опять начали играть.

Балла говорил: ребенок не покидает материнскую хижину из-за того, что там разок пукнули. Я никогда не боялся запахов, которые исходили от мамы.