Анастасия   ::   Свирский Григорий

Я стал близким ему человеком тогда, когда ему переслали рукопись моей будущей книги "НА ЛОБНОМ МЕСТЕ". Его восторженные письма ко мне, как мне сказали, скоро будут опубликованы. Каждый раз, когда я появлялся в Европе, Ефим Григорьевич водил меня взглянуть на "Мой Париж", как он называл свой любимый уголок города.

Герои этой книги, объединенные только интернетом, живут во всех концах земли, где именно, мне неведомо. Об этом, наверное, ведает лишь российское ГБ, которое, по признанию ОРГАНОВ, отслеживает "отдельных пользователей" по IP их компьютеров. " МОЙ ПАРИЖ" этой книги - это Париж Ефима Григорьевича Эткинда, который водил меня туда каждый раз, когда я появлялся во Франции...

1. СЕМЬЯ ЛАЗАРЕВЫХ.

С утра мне позвонил Слава, студент четвертого курса, компьютерщик Божьей милостью, спросил, видел ли я свежие "московские новости"...

- Там та-акое врезано гебистам!

Я посерьезнел, подобрался, как охотник увидевший вдалеке волка..

Налаженный Славой компьютер, который позволяет мне в Канаде читать с утра все свежие московские газеты, создал, на мой взгляд, не какой-то Билл Гейтс, тот лишь помогал, а сам Господь Бог. Да и сам рыжий веснушчатый Славик снисходил ко мне, несомненно, с небес. Без него я, человек докомпьютерного века, эту премудрость вряд ли бы одолел.

- Григорий ! - продолжал звенеть рыжий.- У нас гостит Савелий. Да брат мой. Старший.. Он бросил якорь в Нью-Йорке ... Завтра возвращается обратно... Говорит, он ваш давний читатель. Хочет с вами познакомиться... Как вы на это?.. Он - тихоня, интеллигент , в списке ФБР "America*s most wanted" не значится ... Рекомендация принимается?

Я захохотал. По чести, любил я деловитого Cлаву. Да не только его одного. Вся его семья была мне глубоко симпатична. Я готов был повидать не только его брата, но и всю его сибирскую родню, всех золовок и свекров...

Ох, нелегко пришлось этой семье тут, в свободной Канаде!

Первым появился у нас отец семейства Дмитрий Иванович Лазарев, худющий, как из Освенцима, огромный рыжий мужичина. Назвал имя нашего московского знакомого, бывшего сталинского зека, который дал ему адрес Свирских.

У Дмитрия Иваныча была такой измученный вид, что моя жена даже всплакнула. Он хмуро заметил, что плакать по нему не след, он мужик крепкий, сибирского замеса. Только вот в сомнении он... Что будет делать в свободном мире мужик со станции Тайга, бывший, извините, советский юрист, защищавший, по мнению властей, кого не надо. Да еще с английским не очень в ладах. Может, совет дадите?

Совета не дали, но к ближайшей автоколонке пристроили. Заправлять машины. Хозяин был мне знаком, из русаков. Потолковали, взял "своего".

Однако таких "заправщиков" всех наций и рас с английским "не в ладу" в Канаде пруд пруди. Правда, в страшные морозы дети юга не выдерживают. Коченеют, как птицы на лету. Тут Дмитрий Иванович самый раз. Беда только, что страшные морозы в городе Торонто долго не держатся.

Моя Полина, как считали склонные к преувеличением россияне, устроитель в университетах Канады, "всех химиков из России", недели две уговаривала своего завкафедрой взять и Дмитрия Ивановича. Не то уборщиком на факультет, не то еще кем-то. Не взял бы, наверное. Законник! Но тут химфак как раз подселяли к новому Вычислительном Центру. Дмитрий Иванович был немедля пристроен на должность, которую он весело называл "круглое - кати, квадратное-неси"

Так он и задержался у химиков и "вычислителей".

Осмотревшись, Дмитрий Иванович вспомнил, что, когда появились в России компьютеры, его посылали в Иркутск, на рсы "осваивать невидаль".

Мы подарили ему ко дню рождение стопку учебников ( себе я оставил только одну книгу "Компьютер для чайников"), и сибиряк взялся за дело.

Через два года он устроился программистом в Миссасаге, рабочем районе Торонто. И сразу выписал из Иркутска семью.