Бег по пересеченному времени   ::   Фридберг Исаак

Хроника из личного архива

Лена возникла случайно, ранним утром, на пустом берегу укрытого льдом Рижского залива. - Алло! Меня зовут Гера!.. А вас?! Вместо ответа она увеличила скорость движения. Ноги взлетали над окаменевшим песком ритмично, хлестко, профессионально, незнакомая девица мчалась по берегу, рассекая воздух с энергией пушечного ядра. - Я никогда не знакомлюсь на улице! Честное слово - первый раз! Нельзя ли чуть помедленнее?! Ответная улыбка была надменна и завлекательна в одно и то же время. - Я - в командировке! Снимаю кино! Понимаю: на улице все представляются кинорежиссерами или следователями уголовного розыска! Но я действительно кинорежиссер. Хотите покажу документы? Про документы он, конечно, врал - какие могут быть документы во время утренней пробежки? Силы катастрофически быстро истощались, Гера задыхался, позорно отставал. Что же делать с этими ногами, стремительными, как пушечные ядра? Они уносили незнакомую девицу вперед, они не знали усталости, они разбомбили мужское Герино достоинство, оставив одни руины и обломки. - Не слабая барышня... - выдохнул Гера, оставшись один посреди бесконечного и пустого весеннего пляжа. - Куда это меня занесло? А занесло его действительно черт-те куда, увлеченный погоней, он этого и не заметил - далеко у горизонта выглядывал из-за прибрежных сосен спичечный коробок родной гостиницы. По дюнам разгуливали жирные городские чайки. - Такси! - охваченный неожиданным куражом, прохрипел Гера. - Такси, мать вашу!! Хорошая реплика, - сказал самому себе. - Живая. Такой вот готовый эпизод для будущего фильма подбросила ему жизнь. Он любил дробить жизнь на отдельные эпизоды, это придавало жизни осмысленность; разделенная на ясные, точные сцены, жизнь подчинялась правилам драматургии, выглядела более логичной, предсказуемой - и сам собой напрашивался какой-нибудь happy end... Одновременно возникла карманная теория для личного пользования: кровь движется по венам толчками, каждый толчок - это и есть маленький законченный эпизод. Так продвигается вперед жизнь. Значит, биологическая природа человека привычна к толчкам-эпизодам. Вот кино и стало для нас важнейшим из искусств... Не все, однако, вписывались в теорию. Лариса, например. Она ломала логику эпизодов с одержимостью безнадежно влюбленной женщины. И все потому, что Гера был холост. Желающих выйти за него замуж - пруд пруди после Берлина. Невесты - чумовые, "кремлевские". Приглашали в гости, улыбались, охотно ложились в постель. В тех семьях любили талантливых и перспективных провинциалов. Удачная женитьба разом решала проблемы житейские и творческие. Но что-то удержало Геру от женитьбы. Успех кружил голову, стирал из памяти времена унижений; наконец-то жизнь принадлежала ему, как женщина из мечты. Он одинок и свободен! Но стучат в дверь. И просят любви. - Хто?! - Лариса. Надо поговорить! - Лорик, я в ванной. Через десять минут! - Это срочно! Ей сорок два: уже - или еще? Аппетитно располнела, прическа безупречна в любое время суток, вырез платья головокружителен и полон величия. Мокрый Гера плетется к дверям, обернув бедра купальным полотенцем. Влажная прохлада полотенца - отличное противоядие от впечатляющего декольте. Номер он занимал президентский - весной легко было поселиться в гостинице, выстроенной для важных международных совещаний. Велюровая мебель, зеркала в человеческий рост, финская сантехника - тогда большая редкость. Москва не слишком расщедрилась даже после успеха в Берлине, высочайшим соизволением наделили Геру комнатой в коммуналке. Заемная роскошь гостиничного номера тешила самолюбие. - Можно узнать, когда ты меня наконец трахнешь?! - Этот вопрос мог подождать десять минут? - Вопрос ждет решения три года.