Четыре дня :: Гроссман Василий
Страница: 4 из 5 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕРазорвал молчание колокольный звон, 28.08.10 - 11:27 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
В коридоре он долго внушал Поле, что разговаривать с больными следует, держа дверь запертой на цепочку, и прежде чем впустить кого-нибудь, нужно позвать Марью Андреевну. - Ты говори: "Я без хозяйки никого не впущу" -- понимаешь ты? - Та понимаю, боже ж мий, чи я зовсим дурная? -- отвечала Поля. - Никто не говорит, что ты зовсим дурная, а я только объясняю, чтобы ты хорошенько все поняла: кто бы ни просил впустить его, что бы он ни говорил, ты отвечай: "Я без хозяйки никого не впущу". И сейчас же иди за Марьей Андреевной, понимаешь? Поля молчала, и доктор сердито спрашивал: - Чего же ты молчишь, неужели не понимаешь? Все сидевшие в столовой молча слушали этот разговор, но когда доктор снова начал объяснять про цепочку, Марья Андреевна крикнула отчаянным голосом: - Ты перестанешь мучить эту несчастную, ведь ты доведешь меня до буйного помешательства! - Ну и семейка! -- крикнул из коридора доктор и захлопнул дверь. Марья Андреевна сразу же успокоилась и сказала, что Москвину следует надеть докторские брюки, ибо в галифе он выглядит подозрительно. -- Но вообще можете не беспокоиться, - с гордостью проговорила она, --доктор настолько уважаем, что никто не осмелится прийти с обыском в нашу квартиру. Она ушла хлопотать по хозяйству, а Верхотурский и военкомы остались в столовой. -- Помыть, что ли, посуду, скука смертная, -- сказал Москвин и, пощупав свой живот, покачал головой. Факторович икнул и заговорил плачущим голосом: -- Товарищи, я здесь с ума сойду. Я задыхаюсь в этой обстановке. Я ведь сам жил в такой семейке, у своего папаши, мне эта механика известна. -- Брось, -- сказал Москвин, -- подумаешь, обстановка, ты бы посмотрел на моего папаню, когда он в получку возвращался. -- А я вот полежу на этом роскошном диване, -- сказал Верхотурский и улегся, подкладывая под затылок подушечки. Он взял одну подушку в руки и принялся разглядывать ее. На черном бархате была вышита бисером яркая бабочка, сотни разноцветных бисеринок переливались в сложном и тонком узоре, составлявшем расцветку крыльев. Верхотурский ковырнул пальцем вышивку, потер ладонью бабочкины глаза, сделанные из круглых красных пуговичек, и задумчиво сказал: -- Ну-ну, доложу я вам... Потом он положил подушечку себе на живот и довольно закряхтел. -- Пойдем на склад Опродкомарма, поиграем в шахматишки, -- предложил Факторович. -- Только не турнирную, а любительскую, -- ответил Москвин. -- Т-рус. -- Я, знаешь, боюсь тебя в один день доконать, у тебя еще рана откроется от огорчеиья. -- Не бойся за мою рану, товарищ Как только они начинали говорить о шахматах, между ними устанавливался этот мальчишеский, сварливый тон. Это повелось еще с того времени, когда они лежали в полевом госпитале и сестра милосердия, глядя на их бумажные лица и прислушиваясь к их слабым голосам, едва слышным сквозь гул орудий, пугалась -- ей казалось, что раненые военкомы сошли с ума. Вдруг с улицы раздался шум, крики. Толкая друг друга, они побежали к окну. Через площадь мчался толстый лысый человечек, а за ним, придерживая рукой шашку, гнался высокий и тощий польский солдат. Лысый человек бежал молча, он бодал воздух своей круглой головой, точно проламывал себе дорогу, а серовато-синий солдат мерно перебирал ногами и делал это так неохотно, точно верблюд, которого гонят палкой. - Стуй, стуй, пся крев! - кричал солдат. Но "пся крев" и не думал останавливаться Вот он в последний раз повел шеей, боднул невидимое препятствие и скрылся за железной калиткой. И тотчас вслед за ним во двор вбежал тощий ленивый верблюд. Площадь вдруг опустела, и три человека, стоя у окна, долго молчали. -- Догонит, сукин кот, -- шепотом сказал Москвин. -- Как много камней, -- точно силясь понять что-то, проговорил Факторович. А Верхотурский молчал, поглаживая подушечку, которую машинально захватил, вскочив с дивана. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|