Чуб   ::   Попов Михаил

---------------------------------------------

Попов Михаил

Чуб



Михаил ПОПОВ

ЧУБ

Научились у нас готовить шашлыки. Пять больших сочных кубиков свинины, политых томатным соусом и присыпанных зеленым луком. Соленый помидорчик, кусочек хлеба. Чего не хватает? Правильно, пива! Я взял бутылку "Клинского".

Весна. Рынок возле метро. Солнце, небо синее, облака охотно отражаются в грязных лужах. В торговых рядах хрипит "Комбат".

Хорошо!

Грязная местная собака осторожно обнюхала мое колено. Посмотрела в глаза. Нет, дорогая, все сам, и мясо, и пивко.

Я взял ломкую пластмассовую вилку, пощекотал первый кусочек мяса, втянул носом запах. И тут на мой стол упала тень. Я скосил взгляд - два мента.

С автоматами. Морды мрачные.

- Распиваем?

- Да я покушать...

- Документы.

Я похлопал себя ладонями по карманам, хотя отлично знал, что никаких документов у меня с собою нет. Вышел ведь за картошкой, а не в загранплавание.

- Пройдемте!

Спорить бесполезно. Даже если ты не виноват перед законом, то виноват перед милицией. Тем более парни при автоматах. Но я все же попытался отыскать какие-то аргументы в пользу того, чтобы остаться при своем пиве. Обшарпанный ствол одного из автоматов коротко и больно уткнулся мне в ребро.

- Не задерживайте!

И я не стал задерживать. Бросил только взгляд глубокого сожаления в сторону своего шашлычка. Видимо, для того чтобы меня не мучили мысли о его дальнейшей судьбе, один из ментов, добрый, который не тыкал в меня автоматом, спихнул мясо под ногу стола. Моя знакомая собака, ничуть не удивившись подарку судьбы, начала слизывать кетчуп со свинины.

Посадили меня в тряский "уазик" и повезли. Когда мы миновали хорошо знакомый поворот к отделению милиции, в глубине моего возмущенного недоумения зародилось новое чувство. Я понял, что дело обстоит хуже, чем можно было предположить вначале. Я припал к зарешеченному окошку. "Уазик" трясся в сторону центра. Та-а-к. Я нервно повернулся к старшему милиционеру, и в тот самый момент, когда я собрался открыть рот, его мне одним профессиональным движением заклеили липкой лентой. Вдобавок ко всему на руках защелкнулись наручники.

Конечно, я затрясся, яростно загундосил, стал возмущенно выпучивать глаза. Мол, ошибка, страшная ошибка здесь! И тут по мозгу полоснуло чем-то черным: Чечня! Мама родная! До чего дошло! Переодеваются ментами и ловят прямо в Москве! Но я же не банкир, не генерал. Простой работяга. Что с меня взять, кроме квартиры, да и та на тещу записана. Дача-сараюшка на шести сотках. Ничего больше нет. Они заставят Валю продать квартиру, и она с двумя маленькими детьми... Я свирепо дернулся, но почувствовал, что делаю это зря. Меня держали лапы-капканы.

"Уазик" выскочил на Садовое кольцо и покатил к Курскому вокзалу. Сердце у меня упало и запрыгало на ледяном полу. Вокзал? Значит, точно - Чечня! Сейчас впихнут в ящик под лавку, через сутки в Грозном, потом горы, отары... Может быть, на всю жизнь. Валька ведь откажется продавать квартиру. Она будет даже рада от меня, дурака, избавиться.

Не доезжая до площади Курского вокзала, мы свернули в переулок.

Все правильно. Не потащат же они человека с заклеенным ртом прямо через здание вокзала. Подвезут к какому-нибудь заднему входу... Господи! Ну почему я?! Мало ли у нас людей с большими деньгами. Если разобраться, я не такой уж враг чеченского народа. В душе я даже слегка осуждал, когда бомбили эти, Семашки.

Остановились мы, как я и предполагал, в полутемной подворотне возле укромной двери. Она распахнулась на мгновение, и я влетел туда на руках моих угрюмых архангелов, как невесомый. Далее полет продолжился на лифте. Вверх. Зародились первые сомнения насчет Чечни. После лифта была мягко освещенная лестничная клетка.