Спелое яблоко раздора   ::   Серова Марина

В личной жизни тоже достаточно повода для зависти. Жена — красавица и умница… Вы, кстати, с ней еще не знакомы?

— К сожалению, нет, — мягко ответила я.

— Сегодня познакомитесь, — пообещал Пантелеев. — Так что сами посудите, злопыхателей было предостаточно.

— Понятно. Значит, вы полагаете, что его мог подтолкнуть к самоубийству кто-то из завистников? Но каким образом?

— Думаю, что кто-то из завистников мог создать ситуацию, — мягко улыбаясь одними губами и холодно глядя проницательными светлыми глазами, пояснил Пантелеев, — в которой единственным решением могло быть самоубийство.

— Например?

— Например, история с последним сборником Алекса.

— Вы тоже полагаете, что здесь не обошлось без Григорьева?

— Что вы, Татьяна Александровна?! — развел руками Пантелеев. — Григорьев — всего лишь пешка. Хотя в какой-то степени без него действительно не обошлось. Но он куплен, и давно. Всем известно, что он куплен, но вот кем?

— Что-то никак не пойму вас, Игорь Владимирович, — перебила я господина как можно более вежливым тоном. — Вы тут сейчас мне пытаетесь что-то объяснить, но, простите, если покажусь непонятливой, смысл ваших речей от меня упорно ускользает. Скажите прямо, у вас есть версия случившегося?

— Хорошо, буду откровенен, — театрально вздохнул Пантелеев. — Если следовать логике расследования, то надо начинать с главного правила сыщиков: is fecit cui rodest, не так ли? — Я кивнула. — Так вот, кому могла быть выгодна смерть Высотина? Кто мог создать такую ситуацию, из которой Алекс не нашел лучшего выхода, кроме как самоубийство? — Пантелеев в ожидании смотрел на меня.

— Так кому? — послушно спросила я.

— Во-первых, тому, кто займет теперь его место президента, а это Сергей Белостоков. — Я еле удержалась от удивленного возгласа. Об этом Сергей мне тоже ничего не говорил! Впрочем, как и о многом другом. — Сейчас он становится полноправным хозяином фонда. Однако он не единственный, кому эта ситуация выгодна. Скажем, Артур Гафизов. Чем не кандидат в подозреваемые? — Пантелеев вальяжно откинулся в кресле и закинул ногу на ногу. — У того, правда, другая цель — Лада. Он давно уже испытывает слабость к ней, и для Алекса это не было секретом. Признаюсь, он даже подозревал измену, хотя лично я всегда отстаивал верность и честность Лады. Но тем не менее я не могу не признать, что сейчас у Гафизова есть все шансы заполучить запретный плод. Вы не станете, надеюсь, спорить, что женщинам, особенно в таких ситуациях, очень нужна мужская поддержка? Артур готов ее предоставить. Что же касается самой Лады… Я ее очень уважаю, но и она могла стать причиной. Да, да, причиной, — назидательно повторил он. — Я знаю, что за полгода до сегодняшнего дня Алекс узнал, что у него есть взрослый сын, которого он никогда не видел. Он сообщил об этом Ладе, а та, как женщина капризная и гордая, решила порвать с мужем. Пока Алекс мог ситуацию каким-то образом контролировать, она была рядом, но две недели назад она всерьез заговорила о разводе. Словом, вот такая у меня раскладка. Полагаю, излишне добавлять, что и Лада в данном случае может выступать заинтересованной стороной, ведь к ней переходит наследство мужа, а это, поверьте, не так уж мало.

— А что же вы делаете в этой ситуации? — не удержалась я.

— Выгляжу чистеньким? — ухмыльнулся Пантелеев. — Конечно, я не ангел, но мне от Алекса ничего не достается. Мы с ним дружили двенадцать лет, но десять лет назад наши интересы совершенно разошлись. Я бросил Литинститут, в котором мы с ним познакомились, и поступил в медицинский. С тех пор единственное, что нас связывало, — это дружба, — закончил он с милой улыбкой.

— А почему вы бросили Литературный?

— Муза ушла, — спокойно ответил Пантелеев.