Дикая утка   ::   Ибсен Генрик

Сказывают, он с нашим-то коммерсантом скверную штуку сыграл. Завод в Горной долине был прежде их общий, понимаете? Я его хорошо знаю, старика-то. Нет, нет, да и пропустим с ним по рюмочке горькой или разопьем по бутылочке баварского в заведенье у мадам Эриксен.

Й е н с е н. Ну, кажись, ему-то не из чего угощать.

П е т т е р с е н. Господи, да вы же понимаете, не он меня, а я его угощаю! По-моему, следует уважить благородного человека, с которым стряслась такая беда.

(*639) Й е н с е н. Он, что же, обанкротился?

П е т т е р с е н. Нет, похуже того. Он ведь в крепости отсидел.

Й е н с е н. В крепости?

П е т т е р с е н. Или в тюрьме. (Прислушиваясь.) Тсс! Встают из-за стола.

Двери из столовой распахиваются изнутри двумя лакеями. Первой выходит фру Сербю, беседуя с двумя господами. За ними понемногу выходят остальные, в том числе и сам Верле. Последними идут Ялмар Экдал и Грегерс Верле.

Ф р у С е р б ю (мимоходом). Петтерсен, кофе подадите в концертную залу.

П е т т е р с е н. Слушаю, фру Сербю.

Фру Сербю с двумя собеседниками проходят во вторую комнату и там сворачивают направо. За ними следуют Петтерсен и Йенсен.

Рыхлый и бледный господин (плешивому). Уф!.. Вот так обед!.. Задали работу!

П л е ш и в ы й. О, просто невероятно, что можно сделать при добром желании в каких-нибудь три часа.

Р ы х л ы й. Да, но после, но после, милейший камергер!..

Т р е т и й господин. Говорят, кофе и мараскин* подадут в концертную залу.

Р ы х л ы й. Браво! Так, может быть, фру Сербю нам что-нибудь сыграет?

П л е ш и в ы й (вполголоса). Как бы она вскоре не сыграла с нами какой-нибудь шутки. _

Р ы х л ы й. Не-ет, Берта не бросит своих старых друзей!

Смеясь, оба проходят в другую комнату.

В е р л е (вполголоса, озабоченно). Надеюсь, никто не заметил, Грегерс?

Г р е г е р с (глядит на него). Чего?

В е р л е. И ты не заметил?

Г р е г е р с. А что было замечать?

В е р л е. Нас сидело за столом тринадцать.

Г р е г е р с. Вот как? Тринадцать?

(*640) В е р л е (взглянув на Ялмара Экдала). Вообще-то мы ведь привыкли всегда рассчитывать на двенадцать персон... (Остальным гостям.) Прошу вас, господа. (Уходит с остальными гостями, исключая Грегерса и Ялмара Экдала, во вторую комнату направо.)

Я л м а р (слышавший разговор). Не следовало бы тебе присылать мне приглашение, Грегерс.

Г р е г е р с. Еще что! Гостей ведь, говорят, сзывали ради меня, а я бы не позвал своего лучшего, единственного друга?..

Я л м а р. Да, но отцу твоему это, кажется, не понравилось. Я вообще ведь не бываю здесь в доме.

Г р е г е р с. Да, да, я слышал. Но надо же мне было повидаться с тобой, поговорить. Я, верно, скоро опять уеду... Да, мы с тобой старые товарищи, однокашники, а вот как разошлись наши пути. Лет шестнадцать-семнадцать не видались.

Я л м а р. Разве столько?

Г р е г е р с. Конечно. Ну, как же тебе живется? На вид хорошо. Ты почти раздобрел, таким солидным стал.

Я л м а р. Гм, положим, солидным меня вряд ли можно назвать, но, разумеется, я несколько возмужал с тех пор.

Г р е г е р с. Да, да. Наружность твоя не пострадала.

Я л м а р (несколько мрачно). Зато внутри каково! Там, поверь, совсем иное! Ты ведь знаешь, какое ужасное несчастье разразилось над нами за то время, что мы с тобой не видались.

Г р е г е р с (понизив голос). Что отец твой теперь?

Я л м а р. Не будем говорить об этом, дорогой мой. Мой бедный, несчастный отец, конечно, живет у меня. Больше у него ведь и нет никого на свете, у кого он мог бы жить. Но, знаешь, мне невыносимо тяжко говорить об этом. Расскажи лучше, как тебе жилось там, на заводе. Грегерс. Чудесно, - полное уединение, можно было вволю думать и размышлять о многом и многом... Иди сюда, устроимся поуютнее. (Садится в кресло у камина и усаживает Ялмара в другое рядом.)

Я л м а р (растроганно). Тебе, во всяком случае, спасибо, Грегерс, за то, что ты пригласил меня отведать (*641) хлеба-с