Географ глобус пропил   ::   Иванов Алексей Викторович

– Было это в июне, когда я окончил десятый класс и шли выпускные экзамены, – начал он. – Дружил я тогда с одноклассницей. Красивая девочка была, но характер – спаси господи! Вздорная, склочная, задиристая – хуже Ясира Арафата. Звали ее Наташа Веткина, а кличка – просто Ветка. Дружили мы давно, однако ничего особенного: так, гуляли, болтали, в кино ходили, целовались потихоньку. А тут как дошло до всех, что скоро навсегда расстаемся, так и заводиться начали, нервничать. Ну, я-то еще с детства мудрый был, лежал себе спокойненько на диване. А Ветка, видно, решила под конец урвать кусок побольше и завела роман с другим нашим одноклассником. Звали его Славкой Сметаниным, а кличка была, конечно, Сметана. Он был парень видный, отличник, но нич-чегошеньки собой не представлял. Смотрю, в общем, это я: Ветка со Сметаной каждый день туда-сюда рассекает. Что, думаю, за блин? Попытался я Ветке мозги прочистить, она и ляпнула мне: не суйся, мол, и катись отсюда. Я, понятно, разозлился благородно. Ну, думаю, жаба, ты у меня покукарекаешь еще.

И вот был у нас экзамен по химии. Подхожу я это утром к школе и вижу, что Ветка со Сметаной под ручку прется. Я сразу понял: сегодня точно чья-то кровь будет пролита. Химичка нам кабинет открыла и куда-то ушла. Ветка тоже учесала. Сидим мы в кабинете вдвоем: я и Сметана эта дурацкая. Я злость коплю. Сметана тетрадку свою с билетами читает. А надо сказать, что в кабинете том был здоровенный учительский стол. Сверху кафелем выложен, чтобы кислотой не попортить, а сбоку большой стеклянный вытяжной шкаф с трубой наверху. Я все прикинул, обмозговал, потом встал, тетрадку у Сметаны из рук хвать, на этот стол скок, да и запихал ее в трубу. Сметана озверела, сперва за мной между парт погонялась, потом полезла в шкаф за тетрадью. И только она в вытяжной шкаф проникла, я тут же подскочил, дверку у шкафа закрыл и запер со всей силы на шпингалет. А после вышел из кабинета и дверь защелкнул.

Вот и время экзамена наступило. У кабинета толпа мнется. Подгребает экзаменационная комиссия, открывает дверь, вваливается в кабинет… А там этот дурак на столе в стеклянном шкафу сидит, как обезьяна в аквариуме. Учителя сразу в визг, остальных со смеху скосило. И главное – шпингалет никто открыть не может, так я его засобачил. Пока слесаря искали, полшколы в химию поржать прибежало. А мне же, чудотворцу и выдумщику, ни слова не говоря по химии трояк впечатали и с экзамена под зад коленом. Я не стал переживать, только радовался, когда вспоминал, как Ветка позеленела.

Маша смеялась. Ободренный, Служкин заливался соловьем.

– Тем же вечером сижу я дома, вдруг звонок в дверь. Я только дверь открыл, а мне Ветка сразу по морде тресь!… Но я – воробей стреляный, я сразу присел. И она со всего размаха рукой по косяку как засадила, аж весь дом вздрогнул! Тут на грохот моя мама в коридор выбегает. А мама моя страсть любила, когда в гости ко мне девочки приходят. Схватила она Ветку и на кухню поволокла. Сразу чай, конфеты, все такое. Говорит мне: познакомь, мол, Витя, с девушкой… Меня, естественно, черт за язык дернул. Такая и сякая, говорю, моя невеста. От этих слов Ветка чуть не задымилась. Ну, чай допила, с мамой моей попрощалась культурно и ушла, а на меня и не взглянула. Так, думаю, Виктор Сергеевич, ожидает тебя бой не ради славы, ради жизни на земле.

Служкин сделал паузу, закуривая. Маша, улыбаясь, ждала продолжения. Они пошагали дальше. Сигарета во рту у Служкина дымила, как крейсерская труба.

– В день выпускного бала вручили нам в торжественной обстановке аттестаты. Дальше в культурной программе значилось катание на теплоходе. Загнали нас, выпускников, на этот вот «Озерный». Здесь дискотека, шведский стол, прочая дребедень. Погода просто золотая! И поплыли мы, значит, на прогулку.