Письма из Швейцарии (Часть Первая)   ::   Гете Иоганн Вольфганг

Бедный земледелец ждет целый год, гадая, какие ему за облаками выпадут карты, выиграет ли он по своим ставкам или проиграет. Такое неверное, двусмысленное состояние, вероятно, вполне соответствует природе человека, свойственно нам, не знающим, в своей тупости и глухоте, ни откуда мы, ни куда мы идем. Поэтому мы, вероятно, и миримся с тем, что вверяем случаю свои старания,- ведь имеет же пастор повод, когда дела совсем плохи, поминать своих богов и связывать грехи своего прихода с природными явлениями.

Итак, мне не в чем больше упрекать Фердинанда! И я дождался милого приключения. Приключения? Зачем употребляю я это глупое слово? Разве это приключение, когда нежная тяга влечет человека к человеку? Наша повседневная жизнь, наши ложные отношения - вот это приключения, вот; это чудовищные злоключения, и все-таки они нам кажутся такими же знакомыми, такими же родственными, как дядюшки и тетушки.

Мы были приняты в дом господина Тюду и чувствовали себя в этой семье очень счастливыми: богатые, открытке, добрые, живые люди, которые вместе со своими детьми беззаботно и пристойно наслаждались счастьем дня, своим достатком и чудесным местоположением. Нам, молодым людям, не пришлось ради старших пожертвовать собою за игорным столом, как это случается в стольких чопорных домах. Напротив, старшие, отец, мать и тетушки, присоединились к нам, в то время как мы предлагали маленькие игры, в которых переплетаются случай, находчивость и остроумие. Элеонора (уж, так и быть, приходится мне ее назвать), вторая дочь,- образ ее вечно будет передо мной,- стройное, нежное сложение, чистота ее облика, светлый взор, бледность, которая в девушках этого возраста скорее привлекает, чем отталкивает, ибо она указует на излечимый недуг, в целом - невыразимо милое существо. Она оказалась веселой и живой, и с нею было так хорошо. Вскоре,- нет, я не ошибусь, если скажу тотчас,- тотчас, в первый же вечер oнa приблизилась ко мне, села со мной рядом, и когда нас разлучала игра, все же находила способ оказаться со мной вместе. Я был весел и беспечен: путешествие, прекрасная погода, местность - все настроило меня на безусловное, я бы даже сказал, повышенное веселье; я воспринимал его от каждого и каждого им заражал. Даже Фердинанд, казалось, на миг забыл о своей красавице. Мы уже исчерпали себя во всевозможных играх, пока наконец не дошли до "свадьбы", которая как игра в достаточной степени забавна. Записки с именами мужчин и женщин бросают в дне шляпы и таким образом заключают браки, попарно вытягивая записки. На каждую пару кто-нибудь из присутствующих по очереди сочиняет стихотворение. Все присутствующие: отец, мать и тетушки - должны были отправиться в шляпы, за ними все значительные лица, Знакомые нам в их кругу, а также, дабы увеличить число кандидатов, мы туда же набросали самых знаменитых представителей политического и литературного мира. Игра началась, и тотчас же было извлечено несколько значительных пар. Со стихами поспевали не все. Она, Фердинанд, я и одна из тетушек, которая пишет очень милые французские стихи, вскоре поделили между собой весь секретариат. Остроты были по большей части хороши и стихи сносны; в особенности ее стихи обладали естественностью, которая отличала их от всех других удачными оборотами, без особого, однако, остроумия, шутливостью без издевательства и с добрым отношением к каждому. Отец смеялся от души и сиял от радости, когда приходилось признать, что стихи его дочери можно поставить вровень с нашими. Наше безмерное одобрение приводило его в восторг, мы же хвалили так, как восхищаются неожиданным, как восхищаются в тех случаях, когда мы подкуплены автором.