Севастополь в августе 1855 года (Севастопольские рассказы - 2) :: Толстой Лев Николаевич
Страница: 4 из 32 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕВозьми моё сердце. 05.07.10 - 12:53 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
Поделись ссылкой Севастополь в августе 1855 года (Севастопольские рассказы - 2) :: Толстой Лев Николаевич
Два офицера, один в адъютантской шинели, другой в пехотной, по тонкой, и с сумкой через плечо, сидели около лежанки; и по одному тому, как они смотрели на других и как тот, который был с сумкой, курил сигару, видно было, что они не фронтовые пехотные офицеры и что они довольны этим. Не то чтобы видно было презрение в 1000 их манере, но какое-то самодовольное спокойствие, основанное частью на деньгах, частью на близких сношениях с генералами,- сознание превосходства, доходящее даже до желания скрыть его. Еще молодой губастый доктор и артиллерист с немецкой физиономией сидели почти на ногах молодого офицера, спящего на диване, и считали деньги. Человека четыре денщиков - одни дремали, другие возились с чемоданами и узлами около двери. Козельцов между всеми лицами не нашел ни одного знакомого; но он с любопытством стал вслушиваться в разговоры. Молодые офицеры, которые, как он тотчас же по одному виду решил, только что ехали из корпуса, понравились ему, и главное, напомнили, что брат его, тоже из корпуса, на днях должен был прибыть в одну из батарей Севастополя. В офицере же с сумкой, которого лицо он видел где-то, ему все казалось противно и нагло. Он даже с мыслью: "Осадить его, ежели бы он вздумал что-нибудь сказать",- перешел от окна к лежанке и сел на нее. Козельцов вообще, как истый фронтовой и хороший офицер, не только не любил, но был возмущен против штабных, которыми он с первого взгляда признал этих двух офицеров.
4 - Однако это ужасно как досадно,- говорил один из молодых офицеров,- что так уже близко, а нельзя доехать. Может быть, нынче дело будет, а нас не будет. В пискливом тоне голоса и в пятновидном свежем румянце, набежавшем на молодое лицо этого офицера в то время, как он говорил, видна была эта милая молодая робость человека, который беспрестанно боится, что не так выходит его каждое слово. Безрукий офицер с улыбкой посмотрел на него. - Поспеете еще, поверьте,- сказал он. Молодой офицерик с уважением посмотрел на исхудалое лицо безрукого, неожиданно просветлевшее улыбкой, замолчал и снова занялся чаем. Действительно, в лице безрукого офицера, в его позе и особенно в этом пустом рукаве шинели выражалось много этого спокойного равнодушия, которое можно объяснить так, что при всяком деле или разговоре он смотрел, как будто говоря: "Все это прекрасно, все это я знаю и все могу сделать, ежели бы я захотел только". - Как же мы решим,- сказал снова молодой офицер своему товарищу в архалуке,- ночуем здесь или поедем на своей лошади? Товарищ отказался ехать. - Вы можете себе представить, капитан,- продолжал разливавший чай, обращаясь к безрукому и поднимая ножик, который уронил этот,- нам сказали, что лошади ужасно дороги в Севастополе, мы и купили сообща лошадь в Симферополе. - Дорого, я думаю, с вас содрали? - Право, не знаю, капитан: мы заплатили с повозкой девяносто рублей. Это очень дорого? - прибавил он, обращаясь ко всем и к Козельцову, который смотрел на него. - Недорого, коли молодая лошадь,- сказал Козельцов. - Не правда ли? А нам говорили, что дорого... Только она хромая немножко, только это пройдет, нам говорили. Она крепкая такая. - Вы из какого корпуса? - спросил Козельцов, который хотел узнать о брате. - Мы теперь из Дворянского полка, нас шесть человек; мы все едем в Севастополь по собственному желанию,-говорил словоохотливый офицерик,-только мы не знаем, где наши батареи: одни говорят, что в Севастополе, а вот они говорили, что в Одессе. - А в Симферополе разве нельзя было узнать? - спросил Козельцов. - Не знают... Можете себе представить, наш товарищ ходил там в канцелярию: ему грубостей наговорили... можете себе представить, как неприятно!.. Угодно вам готовую папироску? - сказал он в это время безрукому офицеру, который хотел достать свою сигарочницу. Он с каким-то подобострастным восторгом услуживал ему. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|