Сквозь грозовые облака   ::   Калашникова Вера

---------------------------------------------

Калашникова Вера

Сквозь грозовые облака



Вера Калашникова

Сквозь грозовые облака

Рассказ

Может, это и есть настоящая Англия, сказала себе Аня, а не все мэры и пэры, и "жирные коты", то есть бизнесмены мирового класса, и вечно сбитая с толку интеллигенция, забывшая разницу между добром и злом.

Здесь мало кто говорит нормальным тоном, для этого они слишком возбуждены. Прохожие, конечно, слышат их дикие крики и наверняка думают: "Кто-то принял лишнего или срочно требует дозы". Полиция по этому поводу уже не приезжает: тут живут неисцелимые наркоманы, которые могут получать наркотики в поликлинике, по рецепту врачей.

По утрам, в полседьмого, прохожие наверняка слышат мелодично-зычный голос Кэт, племянницы хозяйки отеля, ждущей, пока менеджер спустится с третьего этажа и откроет ей ворота. Анина соседка Эмма тут же просыпается от крика и начинает плакать, причитая сквозь слезы: "Так вас и так, f... bastards I, повесить вас мало..." У Эммы болезнь, называемая CVS II, и если разбудить ее до полудня, с ней случается истерика.

"Так вас перетак, f... шум, f... отель, f... холод", - бормочет Эмма, медленно шествуя в уборную, в купальном халате и с рулоном туалетной бумаги в руках, и это короткое ругательство на букву "f" с разными предлогами Аня слышит, просыпаясь утром и отходя ко сну.

"Завтрак!" - кричит Кэт за дверью, и вот она стоит на пороге с подносом, хорошенькая и свежая, словно роза в каплях росы, но пахнущая табаком.

Комнату, заваленную узлами и чемоданами, наполняет дух яичницы и поджаренных тостов, хотя у Ани в такую рань еще нет аппетита, но если оставить поднос за дверью, завтрак вместе с прибором может исчезнуть.

И все же это мой дом, думала Аня, мой или ничей, как весь мир.

Ширли, владелица отеля, хорошо сохранившаяся крашеная блондинка со столетним опытом в зеленых глазах, всегда заляпана краской, так как страдает манией перекрашивать стены и двери. Неделю назад двери были покрашены под орех, как в шикарных отелях, а стены в ванной - голубые, с желтыми цветочками, и вдруг двери снова стали белыми, а ванная - зеленой, с голубыми рыбками. Сегодня, когда Аня вошла в ванную, она была розовой, с красными треугольниками вокруг зеркала.

- Ширли, зачем ты опять все перекрасила? Двери были такие красивые.

- Не нравится, - лаконично ответила Ширли, стараясь соскоблить краску с широкой, в кольцах, руки.

Она всегда работает допоздна и говорит, что работа - ее единственное спасение. Без работы на нее, как зверь, нападает депрессия. Так что все ее бравурные "ха-ха-ха" - это всего лишь британский норов: улыбаться и гоготать, даже если сердце припекает от боли.

Ширли - не просто владелица, она их общая приемная мать, общий советчик и адвокат. Резиденты рассказывают ей свои истории, и Ширли обсуждает с ними все детали, составляя для них письма, так что на кухне всегда народ, и у каждого своя депрессия. Белокурую Лизу выставили из супружеского дома и отняли детей; дом новобрачных Каролайн и Питера разграбили и подожгли... У Вайолет как будто особый случай: она только что родила четвертого ребенка, хотя все ее дети автоматически поступают в детдом. Аня узнала не сразу, что рожать детей - популярная практика в Объединенном Королевстве, ибо на каждого ребенка полагается пособие, а мать может все ночи просиживать в пабах и ночных клубах.

Теперь Аня убирала в доме Мэгги и Фреда, которые жили в Хейвуде вместе с матерью Фреда, почти столетней Лилиан, всегда безупречно одетой и причесанной у парикмахера, по вторникам играющей с друзьями в снукер. Когда Аня приветствует ее словами: "Как поживаете? Как здоровье?" - она всегда отвечает: "Пока далека от совершенства".