Страна Обсин   ::   Свет Жанна Леонидовна

Аннотация: Так, треху можно не отдавать — некому. Но проблем это не решает, денег все равно нет, цены на корм утром опять подняли…Хорошо, мы с Зайчонком успели вчера поесть. Сегодня на эту трешку можно купить трамвайный билет, да только покупать его негде — не ходят трамваи. Еще жлоб этот мне орал: «Не нажрись!» Я бы и рад…А чего можно было выпить вчера на эту бумажку хилую? Так, ммм, эээээ, ага, вот! Полстакана «краски»! Ну и ну! Это разве ж доза?! А пива? Стакан! Фу,ты, и зачем это я только пиво вспомнил — захотелось, сил нет. Пойти, что ли, к ларьку — может, кто оставит глоточек?

---------------------------------------------

Свет Жанна Леонидовна

Страна Обсин

1.

«Сан, дай треху до второго», — не люблю просить, а что сделаешь?

«Ты че, ваще, в натуре, обнаглел?! Ты мне прошлый рупь вернул, нет?»

«Ну, ты, жлоб, когда за мной пропадало? Дай треху, второго верну пять», — чтоб ты подавился!

Он с интересом смотрит на меня, отчасти, с недоверием. В моих словах ему чудится подвох, — но где именно? — этого понять он не может. Надо помочь ему убедиться, что подвоха нет.

Этот тип людишек мне знаком — они падки на униженные просьбы, лесть, виляние перед ними хвостом.

«Санек, ну, выручи, а? Крыша поехала, чердак трещит, шланги горят — залить надо, а бабок, ну, ни хрена нет! Выручи, друг, что для тебя — треха?! Это я с дырявым карманом живу, а ты же мужик самостоятельный, всегда при капусте, дай, а?» — расчет оказался верен. Два курса психфака оказались нелишними, очень удачно…

«Ладно, разгунделся! На, жри, но только до второго, понял?» — он переполнен самоуважением и самодовольством, ну и фиг с ним, а мне — налево.

«Ну, Сань, ну, ты друг! Ну, спасибо, спас, можно сказать!»

«Лан-лан, топай, куда надо, а мне некогда — дела есть. Пока!»

«Пока, Сань, Нине привет передавай», — и спиной к нему и ускорь шаг и отойди от него подальше пусть все видят ты далеко от него ты идешь к Зойке она ждет на нашем месте честно и преданно и ты идешь к ней и между тобой и Саней уже метров десять и он кричит смотри не нажрись завтра работы много до черта это последняя капля и ты накажешь его сегодня сейчас и визг тормозов и вопль его и всей улцы и ты не обернувшись знаешь как лежит тело лицом в мокрый асфальт и одна нога подвернута и руки выброшены вперед и толпа свистки и гвалт и впреди зойкины радостные глаза и ты пришел…

Она скачет ко мне на одной ножке, как девчонка, — а она и есть девчонка, — но на полпути спотыкается, останавливается и потрясенно смотрит на меня. Даже с ужасом.

«Что такое, Зайчик?» — я ничего не могу понять, но она молчит, не может оторвать от меня глаз и вдруг медленно, как в ускоренной съемке, начинает опускаться на землю, как бы завиваясь спиралью вокруг самой себя и оседая на правую сторону.

Еле успеваю ее подхватить, отношу к скамейке, расстегиваю пальто, блузку, стараюсь не коситься на открывшуюся грудь, наклоняюсь, целую и зову:

«Зайка, Зайка, что с тобой, малыш?»

Она с трудом открывает глаза, и сначала в них опять появляется ужас, но она тут же успокаивается, пытливо смотрит мне в лицо и неуверенно говорит:

«Что это со мной случилось, не понимаю…»

«Ты почему-то испугалась меня, — стараюсь сказать это как можно ласковее, — ты ела?»

«Нет, у меня денег не было, и никто не дал», — ну, ясно, в таком гадюшнике работает! Бедная моя девочка.

«Теперь все ясно: с голодухи что только не примерещится! Пойдем-ка поедим, я трешку достал, у Саньки стрельнул», — на мгновение мелькнуло: согнутая нога, выброшенные вперед руки…

«Ой, правда?!» — ишь, как обрадовалась, да я и сам рад поесть: последний раз ел дня два назад, и что — кашу из восстановленного овса, бр-р-р, мерзость!

«Ты когда последний раз ела?» — здесь нужна строгость.