Туманный день   ::   Толстой Алексей Николаевич

---------------------------------------------

Толстой Алексей Николаевич

Туманный день



Алексей Николаевич ТОЛСТОЙ

Туманный день

Рассказ

1

В Петербурге между Крюковым каналом и Екатерингофским, в одной из улиц стоят желтые четырех-пятиэтажные дома, не старые и не новые, построенные, должно быть, архитектором, у которого всегда болела голова.

Низкие ворота в домах этих ведут в глухой двор, точно колодец, из которого ушла вода, оставив плесень и гнезда крыс. Здесь все желто, облуплено, окна изъедены сыростью. Население двора отлично знакомо паспортисту, и это его тайна; всякий же посторонний, сколько бы ни вглядывался в окна, где все занавески похожи одна на другую, так же как бутылки с молоком и подвешенная колбаса в бумажке, ни за что не узнает: чем занимаются люди за этими окнами... Да уж и люди ли здесь живут?

Так думал Прошка Черемисов, обходя внутри двора подъезды, чтобы найти нужный ему номер квартиры - 113-й.

Не найдя, поправил пенсне, отошел на середину и, задрав голову, оглянул на облупленных стенах все пять рядов окон; в одном окне, нарушая однообразие, высовывался углом тюфяк.

Но Прошка видел все это неясно, и двор казался ему особенно желтым, потому что над крышами и трубами клубился густой и душный туман.

Туман ел глаза, забирался под пальто и разгонял грязь по камням, на которые, с чмоканьем, ступали Прошкины башмаки.

- Найдешь тут черта, - сказал Прошка и, сунув руки в карманы, повернул было назад, но заметил стоящего около него дворника в романовском полушубке...

- Сто тринадцатый - под вторые ворота направо, - сказал дворник, сплюнув на пробежавшую собачонку, и вдруг заглянул в самые зрачки. Прошка сейчас же отвернулся и пошел, куда ему сказали, думая:

"Обо всем дворники знают; поди от них скройся, ничего не скроешься".

На крутой лестнице, ведущей в 113-й, из отворенных дверей вылетал капустный и луковый чад; но Прошка, пробегав с утра за поисками комнаты, был даже очень доволен теплым запахом кухни.

- Довольно уютная лестница, вот только бы хозяева подошли: кабы попались сердечные люди...

На последнюю площадку открывались две двери; на одной Прошка прочел жестяную вывеску: "Редакция юмористического журнала", на другой же был прибит номерок 113-й, и под ним по желтой краске чернилами выведено: "Фалалей Мущинкин и портниха", причем портниха - подчеркнуто мелом. Половинка двери около ручки заерзана дочерна и к звонку привязана веревка с узлом.

"Что за чушь, - подумал Прошка, прочтя все это. - Ну, дай бог", - и позвонил.

Дверь тотчас же отворилась, кто-то (в темноте прихожей не было видно) шаркнул ногой, сказал: "Пожалуйте", и хихикнул.

- Я насчет комнаты, - проговорил Прошка робко и пошел по узкому коридору вслед за тем, кто затворил впереди боковые двери и отворил в конце последнюю. Здесь он сказал любезно:

- Вот понравится - помещайтесь, как дома, у нас тепло и весело. Пропустил Прошку вперед и повернулся к свету.

Тогда Прошка увидел светлую бороду у этого человека, расчесанную по-жандармски на стороны, длинные волосы и открытое, с бодрым взором и улыбкой, очень бледное лицо.

- Фалалей Мущинкин, - воскликнул человек и тотчас же вышел, причем за дверью опять принялся тихо смеяться - или показалось это только Прошке.

Комната была длинная и узкая с окном в конце и плюшевым красным диванчиком; а против двери стояла кровать, в ногах ее круглая печка. Вот и все. Но Прошке это понравилось и, потирая руки, он сел на диван, поглядывая, как догорали в печке дрова.

"Однако, - подумал Прошка, - устал же я, или здесь очень жарко в пальто сидеть. Отличная комната, уютно, как дома".

Он облокотился, подперев щеку, и устало вытянул ноги.

- Сейчас за чемоданом съезжу, - сказал он, - вот только бы не заснуть. - И, мотнув головой, заснул.