Знахарь   ::   Доленга-Мостович Тадеуш

 – Правда, Беата знает, какая сегодня трудная операция, но опоздание ее огорчит». Выходя утром из дому, он нарочно сделал вид, что не помнит о сегодняшней дате: исполнилось восемь лет со дня их бракосочетания. Но Беата знала, что забыть он не мог. Каждый год в этот день он дарил жене какой-нибудь оригинальный подарок, с каждым годом все прекраснее и дороже по мере того, как росли его известность и состояние. И сейчас, наверное, в кабинет уже принесли подарок, который он заказал.

Профессор торопливо переодевался. Однако он помнил, что предстоит осмотреть еще двух больных на первом этаже и пациента, прооперированного совсем недавно. Дежуривший около него доктор Скужень лаконично доложил:

– Температура и давление в норме, пульс очень слабый с некоторой аритмией.

– Слава Богу, – улыбнулся профессор.

Взглядом, полным признательности и уважения, молодой доктор окинул внушительную фигуру учителя. Он слушал лекции профессора в университете, когда тот занимался научной деятельностью. Доктор помогал ему готовить материал для научных работ. А когда профессор открыл частную клинику, доктор Скужень получил в ней хорошо оплачиваемую работу и все условия для самостоятельной деятельности. Возможно, в душе он сожалел, что профессор внезапно отказался от дальнейшей научной работы, ограничившись чтением лекций в университете и практикой, приносящей большие деньги. Но это не могло повлиять на доброе отношение молодого доктора к своему учителю и шефу. Как и все в Варшаве, он знал, что профессор поступал так не ради себя, что он работал как вол и никогда не колебался, если нужно было взять на себя ответственность. В сложнейших операциях, таких, как сегодня, проявлялся талант. Как хирург Вильчур творил чудеса.

– Вы гений, пан профессор, – восторженно сказал доктор Скужень.

Профессор Вильчур рассмеялся своим мягким добродушным смехом, который успокаивал пациентов и вселял в них веру в исцеление.

– Не преувеличивайте, коллега, не преувеличивайте. И вы достигнете того же. Но, должен признаться, я доволен. Звоните мне домой, хотя, надеюсь, вы справитесь сами. У меня, знаете ли, сегодня домашнее торжество. Из дому, наверное, уже звонили…

Профессор не ошибался. В его кабинете уже несколько раз звонил телефон.

– Прошу передать пану профессору, – говорил слуга, – чтобы он как можно скорее возвращался домой.

– Профессор в операционной, – каждый раз флегматично отвечала секретарша панна Яновичувна.

– Что за штурм, черт возьми! – проговорил, входя в приемную, главный врач Добранецкий.

Панна Яновичувна вынула из машинки отпечатанную страницу и сказала:

– Сегодня годовщина бракосочетания пана профессора. Забыли? У вас ведь приглашение…

– Ах, да. Надеюсь хорошо повеселиться… Как всегда, у них будет первоклассный оркестр, отменный ужин, лучшее общество.

– Это еще не все! Вы забыли о прекрасных женщинах, – иронически заметила секретарша.

– Вовсе нет. Если вы там будете… – галантно произнес доктор.

На бледных щеках секретарши появился румянец.

– Не остроумно, – пожала она плечами. – Даже будь я красавицей, и то не рассчитывала бы на ваше внимание.

Панна Яновичувна не любила Добранецкого, хотя, как мужчина, он нравился ей: орлиный нос, высокий лоб и задумчивый взгляд. Она знала, что он хороший хирург, потому что сам профессор поручал ему сложнейшие операции и перевел на должность доцента. Однако она считала его холодным и расчетливым карьеристом, охотившимся за богатой невестой, и, кроме того, не верила в его искреннюю благодарность профессору, которому он был обязан всем.

Добранецкий был достаточно прозорлив, чтобы почувствовать эту неприязнь.