Media Sapiens. Повесть о третьем сроке   ::   Минаев Сергей

Потому что в Писании было только про «слово». Про телевизор я от себя добавил. А получилось так, будто в Писании эти строчки были рядом. Именно такое, аудиовизуальное ощущение, правда? Я же говорю, это медиа. Врубаетесь?

В общем, здравствуйте. Я – работник СМИ. Сам я никогда таким образом не представляюсь. Конечно, есть среди моих коллег люди, которые подходят к вам вплотную, жмут руку и говорят замогильным голосом «Я работник СМИ». С таким трагичным пафосом, помните, как в этом фильме про войну? Где герой остался один против дивизии немцев и вышел им навстречу со словами «Я – русский солдат». Эти тоже говорят подобными голосами. Откуда только трагизм неясно. От чересчур больших зарплат? От сострадания простым смертным, коим недоступны большинство земных благ? Да ещё и визитку тут же всунут, посмотрят в глаза, удостоверясь, что вы её прочли. Требуют уважения к себе, суки. А на ваши письма по электронной почте будут отвечать двумя словами. Половина письма – название позиции, два слова – сам ответ. Как министерские бюрократы.

Ну, это не про меня. Я стараюсь быть ближе к людям. Так сказать, «строить свою работу не бюрократическими методами, а основываясь на живом человеческом контакте», как сказал доктор Геббельс. А он знал, как общаться с людьми. Основная проблема нашего общества – отсутствие умения общаться с людьми. Нет её, живой человеческой связи. Не умеем.

Моя последняя мысль тут же находит подтверждение в реальности. Звонит мобильный, и вместо «Доброе утро» или дружелюбного «Антон?» я слышу вечно недовольный голос офисной секретарши Тани:

– Дроздиков, ты уже на работу едешь, я надеюсь?

– Доброе утро тем не менее, – отвечаю я, стараясь быть как можно более вежливым.

– Не уверена. Тебе ещё долго ехать?

– Ну, всё зависит от пробок… Я ещё хотел заскочить… Дай прикинуть. Я буду через, – но договорить она уже не даёт.

– Ты будешь через полчаса в кабинете Гордеева. Он звонил мне час назад, сказал, что вызывает тебя срочно.

– Но я через полчаса…

– Это твои проблемы. Все, пока. У меня вторая линия.

– Скотина хамская – бросаю я в трубку после того, как абонент отключился.

Судя по всему, начался пожар. Я быстро-быстро, перебежкой ниндзя, начинаю метаться по квартире, напяливаю на себя костюм, на ходу проверяю кошелёк и пропуск и ломлюсь вниз, к машине. Какая же муха Гордеева укусила? Вроде бы все дела уже закончились, Новый год днями. Или я что-то пропустил?

Отъехав от подъезда, выруливаю за угол дома и чуть не втыкаюсь в мусоровоз. Я отчаянно давлю на сигнал, потом опускаю стекло, высовываю голову и кричу:

– Убери машину! Ты всю дорогу занял, придурок!

Ноль эмоций. Я вылезаю из-за руля, подхожу к мусоровозу и рывком открываю водительскую дверь:

– Блядь, ты чего не слышишь, урод? Я на работу опаздываю из-за твоей помойки!

– Антох, ты чего, с похмелья, что ли? – из кабины на меня смотрит добродушная физиономия Васи из второго подъезда. – Чего орёшь-то, я сам проехать не могу.

Я смотрю вперёд и замечаю раскоряченную поперёк дороги «девятку», из-за которой не может проехать Васькин мусоровоз.

– А кто это так машину бросил? – интересуюсь я.

– Да, телка какая-то. Бабки у подъезда сказали, что у неё в квартире сигнализация сработала, менты приехали, вот она и ломанулась.

– Ясно… и давно?

– С полчаса. Да сейчас выйдет, погоди.

Сзади начали сигналить.

– Хули ты дудишь, баран? Не видишь, мы сами проехать не можем – злобно огрызаюсь я в сторону невидимого барана.

– Залезай в кабину? – кивает Васька. – Посидим, покурим.

– Я на воздухе лучше, – пытаюсь я отговориться от сомнительного удовольствия посидеть в кабине мусоровоза.

– Да ладно, брось ты.