Добрыня и Змей   ::   Славянский эпос

Тогда солнышко Владимир стольно-киевский

А он по три дня да тут былин кликал[ 5 ],

А былин кликал да славных рыцарей

– Кто бы мог съездить далече во чисто поле,

На тую на гору сорочинскую,

Сходить а нору да во глубокую,

А достать мою, князеву, племянницу,

Молоду Забаву дочь Потятичну?

Говорил Алешенька Левонтьевич:

– Ax ты, солнышко Владимир стольно-киевский!

Ты накинь-ка эту службу да великую

На того Добрыню на Никитича:

У него ведь со Змеею заповедь положена,

Что ей не летать да на святую Русь,

А ему не ездить далече во чисто поле,

Не топтать-то младыих змеенышей

Да не выручать полонов да русскиих,

Так возьмет он князеву племянницу,

Молоду Забаву дочь Потятичну,

Без бою, без драки – кроволития.

Тут солнышко Владимир стольно-киевский

Как накинул эту службу да великую

На того Добрыню на Никитича –

Ему съездить далече во чисто поле

И достать ему князеву племянницу.

Молоду Забаву дочь Потятичну.

Он пошел домой, Добрыня, закручинился,

Закручинился Добрыня, запечалился.

Встречает государыня да родна матушка,

Та честна вдова Офимья Александровна:

– Ты эй, рожёно мое дитятко.

Молодой Добрыня сын Никитинец!

Ты что с пиру идешь не весел-де?

Знать, что место было ти не по чину[ 6 ],

Знать, чарой на пиру тебя приобнесли

Аль дурак над тобою насмеялся-де?

Говорил Добрыня сын Никитинец:

– Ты эй, государыня да родна матушка,

Ты честна вдова Офимья Александровна!

Место было мне-ка по чину,

Чарой на пиру меня не обнесли,

Да дурак-то надо мной не насмеялся ведь,

А накинул службу да великую

А то солнышко Владимир стольно-киевский

Что съездить далече во чисто поле,

На ту-то гору да на высокую,

Мне сходить в нору да во глубокую,

Мне достать-то князеву племянницу,

Молоду Забаву дочь Потятичну.

Говорит Добрыне родна матушка,

Честна вдова Офимья Александровна:

– Ложись-ка спать да рано с вечера,

Так утро будет очень мудрое –

Мудренее утро будет оно вечера.

Он вставал по утрушку ранешенько,

Умывается да он белешенько,

Снаряжается он хорошохонько.

Да идет на конюшню на стоялую,

А берет в рука узду он да тесьмяную,

А берет он дедушкова да ведь добра коня.

Он поил Бурка литьем медвяныим,

Он кормил пшеной да белояровой,

Он седлал Бурка в седёлышко черкасское,

Он потнички да клал на потнички,

Он на потнички да кладет войлочки,

Клал на войлочки черкасское седёлышко,

Всех подтягивал двенадцать тугих подпругов,

Он тринадцатый-то клал да ради крепости,

Чтобы добрый конь-то с-под седла не выскочил,

Добра молодца в чистом поле не выронил.

Подпруги были шелковые,

А шпеньки у подпруг всё булатные,

Пряжки у седла да красна золота –

Тот да шелк не рвется, да булат не трется,

Красно золото не ржавеет,

Молодец-то на коне сидит да сам не стареет[ 7 ].

Поезжал Добрыня сын Никитинец,

На прощанье ему матушка да плетку подала,

Сама говорила таковы слова:

– Как будешь далече во чистом поле,

На тыи горы да на высокия,

Потопчешь младыих змеенышей,

Повыручишь полонов да русскиих,

Как тын-то младые змееныши

Подточат у Бурка как они щеточки,

Что не сможет больше Бурушко доскакивать,

А змеенышей от ног да он отряхивать,

Ты возьми-ка эту плеточку шелковую,

А ты бей Бурка да промежу ноги.

Промежу ноги. да промежу уши,

Промежу ноги да межу задние,– 

Станет твой Бурушко поскакивать,

А змеенышей от ног да он отряхивать –

Ты притопчешь всех да до единого.

Как будет он далече во чистом поле,

На тыи горы да на высокия,

Потоптал он младыих змеенышей.

Как тыи ли младые змееныши

Подточили у Бурка как они щеточки,

Что не может больше Бурушко поскакивать,

Змеенышей от ног да он отряхивать.

Тут молодой Добрыня сын Никитинец

Берет он плеточку шелковую,

Он бьет Бурка да промежу уши,

Промежу уши да промежу ноги,

Промежу ноги межу задние.

Тут стал его Бурушко поскакивать,

А змеенышей от ног да он отряхивать,

Притоптал он всех да до единого.