История халифа Хакима   ::   де Нерваль Жерар

– В этой чаше – рай, который твой пророк обещал правоверным, и если ты не будешь столь щепетилен, то через час очутишься в объятиях гурий, даже не переходя через мост ас-Сират, – продолжал Юсуф, смеясь.

– Но ведь, насколько я понимаю, это гашиш, – сказал незнакомец, отодвигая чашку, в которую Юсуф уже положил порцию фантастической смеси. – А гашиш запрещен.

– Все, что приятно, то запрещено, – возразил Юсуф, проглотив первую ложку кашицы.

Незнакомец в упор посмотрел на него своими синими глазами и так сильно нахмурил лоб, что натянулась даже кожа на голове; казалось, он вот-вот кинется на беззаботного юношу и разорвет его в клочья; но он сдержался, морщины на лбу разгладились, и, внезапно решившись, он взял чашку и стал пробовать зеленую смесь.

Через несколько минут Юсуф и незнакомец уже ощутили действие гашиша, ими овладела приятная истома, на губах заиграла блаженная улыбка. Хотя они были знакомы от силы полчаса, им казалось, что они знают друг друга вечность. Действие наркотика усиливалось, они начали хохотать, возбужденно о чем-то рассказывать, особенно громко говорил чужестранец. Строго соблюдая запреты, он впервые отведал гашиша и сразу же испытал на себе его действие. Он выглядел страшно возбужденным: вихрем сменялись в его голове отрывки непонятных, неведомых, странных мыслей; глаза горели, словно освещенные изнутри отблесками незнакомого мира, какое-то сверхъестественное величие сквозило в его манерах, затем наступило расслабление, и он мягко опустился на пол, находясь под блаженным действием кейфа.

– Ну, приятель, – спросил Юсуф, который, кажется, успел заметить эту вспышку в поведении опьяненного незнакомца, – что тебе пригрезилось от простого фисташкового варенья? Будешь ли ты теперь предавать анафеме славных людей, которые собираются здесь, чтобы быть по-своему счастливыми?

– Гашиш уподобляет человека богу, – ответил незнакомец медленно и громко.

– Да, – горячо подхватил Юсуф, – тем, кто пьет воду, знакома лишь грубая, материальная оболочка вещей. Опьянение, заволакивая пеленой взор, открывает глаза души; дух вырывается из своей темницы – человеческого тела, словно пленник от уснувшего стража, оставившего ключ в двери. Радостный и свободный, он блуждает на просторе, беседуя с ангелами, которые озаряют его неожиданными и чудесными откровениями. Одним взмахом крыльев он переносится в атмосферу неслыханного счастья, и эти мгновения длятся вечность, так быстро сменяются ощущения. Я вижу, казалось бы, один и тот же, но в то же время и другой сон; я сажусь в лодку, напевая от радости, которой наполняют меня эти видения, и закрываю глаза от немеркнущего сверкания гиацинтов, карбункулов, изумрудов, рубинов, на их фоне развертываются замечательные фантастические зрелища, я вижу где-то в бесконечности небесное создание, прекраснее, чем все, описанное до сих пор поэтами, оно удивительно мягко улыбается мне и спускается за мной с небес. Ангел это или пери? Не знаю. Она садится ко мне в лодку, и грубое дерево сразу же превращается в перламутр, мы плывем по серебряной реке, и легкий ветер несет с собой ароматы.

– Странное и благостное видение! – прошептал незнакомец, покачав головой.

– Это не все, – продолжал Юсуф. – Как-то вечером я принял меньшую дозу и очнулся от опьянения, когда лодка подплывала к острову Рода. На меня смотрела женщина, похожая на мое видение. Ее глаза, даже если они принадлежали человеческому существу, не утратили своего божественного блеска; из-под накидки в лунном свете мерцало одеяние, усыпанное драгоценными камнями. Я дотронулся до руки – мягкая, прохладная, нежная кожа, словно лепестки цветка; я укололся об оправу ее кольца и окончательно пробудился.

– Близ острова Рода? – спросил незнакомец задумчиво.