Ивэйн, или рыцарь со львом   ::   де Труа Кретьен

Однако можешь убедиться:

Как мрамор, холодна водица.

Большое дерево растет.

И зеленеет круглый год.

Над заповедной этой чашей.

Деревьев не бывает краше.

Видна цепочка меж ветвей.

Поблескивает ковш на ней.

Увидишь камень самоцветный, [10]

Для проезжающих приметный.

(Не знаю, как его назвать).

Там, право, стоит побывать.

Вблизи часовенка на диво.

Она мала, зато красива.

Возьми ты ковш в тени ветвей.

Водою камень тот облей.

И сразу дерево качнется.

Такая буря вмиг начнется.

Как будто бы обречены.

Олени, лани, кабаны.

Сверкать начнет, греметь и литься.

Столетним деревам валиться.

Зверью несчастному страдать.

И человеку пропадать.

Когда вернешься невредимым.

Считай себя непобедимым“.

И поскакал я напрямик.

И в полдень отыскал родник.

Часовенка передо мною.

Залюбовался я сосною.

И вправду вечнозелена.

Высокоствольная сосна.

Рассказа не сочтите басней.

Я не видал дерев прекрасней.

Не страшен дождик проливной.

Под этой дивною сосной.

И под покровом этой хвои.

Спастись могло бы все живое.

Был на сосне в тени густой.

Подвешен ковшик золотой.

На наших ярмарках [11] едва ли.

Такое золото видали.

И камень тоже тут как тут:

Наиценнейший изумруд.

Обделан в виде чаши винной.

Четыре жаркие рубина.

Четыре солнца по краям.

Солгать я не посмел бы вам.

Покоя никогда не зная.

Вода кипела ледяная.

Хотелось бурю вызвать мне.

И вот я, подойдя к сосне.

Осуществил свою затею.

(Об этом я теперь жалею).

Неосторожностью греша.

Облил я камень из ковша.

И мигом небо омрачилось.

Непоправимое случилось.

Я, поглядев на небосклон.

Был молниями ослеплен.

Дождь, град и снег одновременно.

Убит я был бы непременно.

Я не остался бы в живых.

Среди раскатов громовых.

Двоились молнии, троились.

Деревья старые валились.

Господь, однако, мне помог.

Для покаянья дал мне срок.

Гроза кругом угомонилась.

И небо, к счастью, прояснилось.

При виде солнечных небес.

Из мертвых как бы я воскрес.

От радости забыл я вскоре.

Недавнюю тоску и горе.

Благословив голубизну.

Слетелись птицы на сосну.

На каждой ветке птичья стая.

Красивее сосна густая.

Когда на ветках столько птиц.

Искусней не найти певиц.

Свое поет любая птица.

Так, что нельзя ладам не слиться.

В единый благозвучный строй.

И, словно в церкви пресвятой.

Внимая птичьей литургии.

Забыл я все лады другие.

И, как блаженный дурачок.

Я все наслушаться не мог.

Не знаю музыки чудесней.

Лишь в том лесу такие песни.

Вдруг слышу: скачут напролом.

Как будто снова грянул гром.

Как будто бы в лесах дремучих.

Десяток рыцарей могучих.

Но появляется один.

Вооруженный исполин.

Я сесть в седло поторопился.

Мой добрый меч не затупился.

Во всяких битвах до сих пор.

Я недругам давал отпор.

Я принял вызов исполина.

Летел он с быстротой орлиной.

Свиреп, как разъяренный лев.

И в каждом слове – лютый гнев:

„Вассал! Вы дурно поступили.

Вас мысли злые ослепили.

Вы натворили много бед.

И вам за них держать ответ!

Нет, не одни раскаты грома.

Все эти горы бурелома.

Свидетельствуют против вас.

Встречаю вас я в первый раз.

За что вы мне сегодня мстили?

Зачем вы бурю напустили.

На мой прекрасный старый дом.

Бесчинствуя в лесу моем?

Вассал! С душой своей прощайтесь!

Грозит вам гибель. Защищайтесь!

Виновны вы передо мной.

Своею собственной виной.

Преступник обречен злосчастный.

Увертки были бы напрасны.

Силен своею правотой.

Я вызываю вас на бой.

Вы мне внушаете презренье.

Нет между нами примиренья!“

И разыгрался бой потом.

Прикрылся я своим щитом.

Копье в его руках острее.

Конь боевой под ним быстрее.

Смотрю и вижу, сам не свой:

Он выше целой головой.