Книга о судах и судьях   ::   Харитонов М. С.

Аннотация: Легенды, сказки, басни и анекдоты разных веков и народов о спорах и тяжбах, о судах и судьях, о хитроумных расследованиях и удивительных приговорах.

---------------------------------------------

Книга о судах и судьях

Составление, вступительная статья, указатели и примечания М. С Харитонова.

СУДЫ И СУДЬИ В МИРОВОМ ФОЛЬКЛОРЕ

1.



Легенды, рассказы, сказки, басни и анекдоты о судах принадлежат к числу наиболее распространенных в мировом фольклоре. Они имеются, по существу, у всех народов наряду с рассказами о хитрецах, глупцах и простаках, о состязаниях и разделах. Это и неудивительно: с древнейших времен, задолго до того как у разных народов оформилось государство и развитое право, в жизни людей постоянно возникали спорные и конфликтные ситуации, требовавшие третейского разрешения [i] . "Разрешающей" инстанцией не обязательно должен был быть формальный суд или облеченный специальными полномочиями судья; это могло быть и общее собрание племени, и вождь, и старейшины, мудрецы, и просто любой третий человек: сосед, первый встречный, способный "рассудить" [ii] В фольклоре, естественно, не могли не отразиться в той или иной форме эти жизненные ситуации.

Истории о судах могут быть оформлены в самостоятельные рассказы и сказки" могут входить в качестве эпизодов в другие, самые разнообразные тексты. Сказки, повествующие о судах, могут быть волшебными, бытовыми, животными; тема суда может быть связана в них со всевозможными иными. Не случайно во всех известных указателях сказочных сюжетов истории о судах разбросаны по самым разным группам. В знаменитом указателе Аарне - Томпсона ( [1] , в дальнейшем AaTh) это, например, номера 155 (неблагодарное животное хочет съесть своего спасителя; оба обращаются к судьям), 926 ("Суд Соломона": две женщины претендуют на ребенка; судья выявляет настоящую мать), 976 (необходимо выяснить, кто из трех братьев вор; рассказывается история о благородных поступках жениха, возлюбленного и вора; тот, кто называет самым благородным вора, невольно выдает свою сущность и оказывается разоблачен); 1310 (о щуке которую в наказание решали утопить), 4585 (человека научили, как притвориться на суде сумасшедшим, чтобы избежать наказания; после суда он пользуется тем же способом, чтобы не уплатить советчику за помощь); 1660 ("Шемякин суд": человек показывает судье камень за пазухой; тот думает, что это взятка, и выносит несправедливый приговор) и многие другие [iii] .

Разнообразие и разнородность историй о судах, конечно, затрудняли их выделение в какую-то одну особую группу. Путь здесь был подсказав знаменитой работой В. Я. Проппа "Морфология сказки" [12] . В. Я. Пропп советовал приглядеться не только к содержанию сказок, во и к их строению, что дозволяет более четко определить разряд; сам он блестяще осуществил это на материале волшебной сказки [iv] , определив направление поисков для многих исследователей.

Сделать то же самое в отношении сказок о судах оказалось не только возможно, но, как мы увидим дальше, во многих отношениях и целесообразно.

Впервые на тексты о судах как на особый, не только тематический, но структурно-смысловой тип указал Г. Л. Пермяков. В книге "От поговорки до сказки" [М., 1970, с. 64 - 65] и особенно в предисловии к сборнику "Проделки хитрецов" [11, 15] он предварительно наметил также систему логической трансформации, свойственной этому типу, противопоставив судам мудрым и справедливым суды глупые и неправедные, а также выделив суды, где правыми (или неправыми) оказываются обе противные стороны, и суды-дилеммы, вообще не дающие ответа на вопрос, которая из сторон права.