Черная хроника Арды   ::   Васильева Наталья (Ниенна)

Тогда, видя смирение Ауле и его раскаяние, возымел Илуватар сочувствие к нему и его замыслу. И так сказал Илуватар:

-- Я принимаю дар твой. Ныне видишь ты: они живут своей жизнью и говорят своими голосами...

И Ауле опустил молот свой, и возрадовался, и возблагодарил Илуватара, говоря:

-- Да благословит Единый творения мои!

И сказал на это Илуватар:

-- Как дал я суть и плоть мыслям Айнур, когда творился мир, так ныне дам я твоим творениям место в мире. И будут они такими, как ты замыслил их; я дал им жизнь, и более не изменю ничего в них. Но я не потерплю, чтобы пришли они в мир раньше, чем Перворожденные, как было по мысли моей; и не будет вознаграждено нетерпение твое. Станет так: будут они спать под скалами, пока не пробудятся Перворожденные, дети мои, в Средиземьи; и ты будешь ждать до той поры, пусть и покажется долгим ожидание. Но когда придет время, моей волей будут пробуждены они; и будут они как дети тебе; и часто будут бороться они с моими детьми: мои приемные дети -- с избранниками моими.

И вновь на коленях благодарил Ауле Илуватара, и сделал по слову его; потому до пробуждения Эльфов под скалами Средиземья спали Семь Отцов Гномов.

Но гнев был в сердце молодого Майя, ибо слышал он ложь Единого и видел рабскую покорность Ауле. И так сказал он:

-- Я почитал тебя Учителем своим, но ныне я отрекаюсь от тебя, и проклинаю трусость твою. Только трус мог поднять руку на творения свои.

-- Ты... -- Ауле задохнулся от возмущения, -- Как смеешь ты, слепое орудие в моих руках, слуга, раб, так говорить со мной!

-- Смею. Я не раб тебе. И не слуга тебе более. И я повторяю: ты трус, как и все те, кто бежал в Валинор!

-- Ты... ты... -- Кузнец не находил слов; и, наконец, выплюнул: -- Видно, слишком многое дал тебе Мелькор!

-- А-а, значит, не ты создал меня.

-- Да! И убирайся к нему! И будь ты проклят! Ты еще вернешься, еще будешь вымаливать прощение!

Артано смерил Ауле презрительным взглядом.

-- Ничего, посидишь в цепях -- остынешь! -- шипел Кузнец.

Артано холодно усмехнулся: -- Ну что ж, попробуй! Ауле дрожал от бессильного гнева, но не двигался с места. -- Трус. Будь проклят, -- сказал Артано. И, плюнув под ноги Ауле, он повернулся и пошел прочь -- во тьму. Ауле не посмел преследовать его. Он вернулся в Валинор.

...Майя шел быстро и уверенно, сжимая кулаки. "Трус, ничтожество. Илуватар, видно, не терпит соперников: одного проклял, другого -- запугал. Ну, ничего. "Убирайся к Мелькору", говоришь? И уйду. Он, по крайней мере, ничего не боится. Даже гнева Единого..."

Он остановился. Говорили ведь: Властелин Тьмы. Враг. "А я иду к нему... Что он сделает со мной?" Страх проснулся в душе Майя, но он пересилил его. "Пусть делает, что хочет. Вернуться? Покаяться, валяться в ногах?

У этого труса?! -- Ну, уж нет! Нет мне пути назад. Скажу: я пришел, прими меня к себе. Пусть делает, что хочет -- все лучше, чем унижение..."

У черных врат Утумно он остановился в нерешительности. Но тут перед ним предстала фигура -- очерком багрового пламени во тьме: Балрог. Он сделал знак: следуй за мной. И Майя повиновался. Черные врата открылись.

Они спускались по длинным крутым лестницам -- словно в сердце Арды. Они шли по бесконечным анфиладам подземных залов, и Майя изумленно оглядывался по сторонам.

Но последний зал поразил его больше, чем все уже виденное. Черный каменный пол; но стены и своды светятся ровным мягким светом. Словно застывшие струи воды -сталактиты; кажется -- тронь, и отзовутся легким звенящим звуком...

Майя стоял перед троном Властелина Тьмы; его проводник, Балрог, незаметно исчез куда-то: он был один.

Майя поднял глаза -- и замер.

Это лицо -- гордое, величественное и прекрасное -- было первым, что увидел он при пробуждении. Потом лишь -- Ауле. Майя расспрашивал Кузнеца о том, кто это был, на что тот неизменно отвечал: "Ты -- создание моей мысли; а это... тебе показалось.