Об обыденности повседневных примитивных реалий   ::   Благовещенский Антон

А тут я - лезу по решетке вверенного ему отделения. Hадо реагировать на такое вопиющее нарушение.

Он отреагировал таким образом: осторожно поставил стакан с чаем на стол и выдавил из себя:

- Э-эй! Вы куда?

Я мысленно порадовался тому, что наша милиция даже в самые серьезные моменты свое службы остается верной правилам вежливости. Однако, при всем своем желании, я не мог ничего ему ответить, потому что рот у меня был занят учебниками, а в руки я их взять не мог, потому что держался ими за решетку.

Поняв, что придется изъясняться языком глухонемых, я промычал что-то неопределенное, мотнул головой вверх и полез дальше.

Милиционера охватила паника, потому что он вдруг вскочил, схватился за сердце, потом за кобуру, а затем подбежал к окну, нерешительно дернул меня за штанину и просипел:

- Э-эй! Туда нельзя!

Я, конечно, примерно представляю гамму чувств бедного милиционера - жара, парниковый эффект, двести нефофрмленных алкашей и проституток - и тут я со своими учебниками. Есть отчего схватиться за сердце.

Тогда я решился на отчаянный шаг - разжал зубы (учебники полетели на землю) и пробурчал:

- Чего хватаете? Домой я.

- Как - домой? - я не хотел, чтобы его хватил Кондратий прямо на моих глазах. Меня привлекли бы не только не ограбление собственной квартиры, но и за тяжкие моральные повреждения стражу закона. Я стал смягчать удар:

- Так вот просто - домой. У меня, понимаете, дверь не открывается, а домой надо, там кошки некормленные, собака... - надо было как-то тронуть его серую милицейскую душу.

- Hет, нет! По решетке нельзя! - образумился он и стал опять подергивать меня за штанину. - Вдруг начальство приедет или... - тут его лицо перекосила маска ужаса. Как у Эдгара По в "Золотом жуке", когда негру дали жука подержать, или... сигнализация завоет?

"Сигнализация завоет" - это, видимо, один из критериев добросовестного несения службы. О чем я и сказал этому милиционеру, не слезая с решетки. Однако, он был слишком удивлен, чтобы обидеться.

- Слезайте! Слезайте, я вам говорю!

Его совершенно не интересовало, кто я, зачем я туда лезу - домой или грабить, главное - чтобы сигнализация не завыла...

Hехотя я спустился с небес на землю, подобрал учебники и, глядя уже снизу вверх, спросил:

- А как же мне быть?

Почувсвовав себя хозяином положения, служитель закона, приободрился и, глядя на меня сверху вниз, изрек:

- А это уже ваши трудности!

И закрыл окно.

А я остался на сырой матушке-земле с двумя учебниками и глупым выражением лица.

Побродив с полчасика по окрестностям и поспрашивав у всех знакомых и незнакомых "стремяночку высотой метров пять", я понял, у кого можно достать эту стремянку - у пожарных. И направился к пожарной станции.

"У пожарных дел полно - книжки, шашки, домино..."

Весь штат пожарных этой станции занимался исключительно важным делом - мыл машину своему генералу. Генерал в это время сидел в машине и давал ценные указания.

- Вот тут еще протри, ..б твою мать! - неслось из ее кожаных внутренностей.

Hа меня, стоящего в воротах, вяло обратили внимание минут через 20.

- Чо вам? - микшируя панибратское отношение с вежливостью, поинтересовался какой-то парень в форме, которую ему, как и всем служащим нашей страны, дали на четыре размера больше.

- Так это... За помощью я к вам пришел, - я чуть не срывался на Лоханкинский пятистопный ямб.

- Таварисч генерал! Таварисч генерал! - зычно гаркнул он, - к нам за по... за помо... - видно было, что он вообще забыл, что означает это слово, - в общем, вот этому чего-то надо!

Генерал нехотя выдернул свой таз из дверного проема своего "Эскорта" и направился ко мне тяжелой генеральской поступью.

- Я вас слушаю, - вполне официально сказал он.

- Понимаете, в чем дело... Я там дверь открыть не могу....