Чья это собака?   ::   Бабаев Эдуард Григорьевич

---------------------------------------------

Эдуард Бабаев

Чья это собака?



Мы сидели в станционном скверике на скамейке под акациями. Откуда ни возьмись, прибежала маленькая собака и стала скакать перед нами.

— Какая прелесть! — сказала мама.

Папа посмотрел сверху, из-за края газеты, которую он читал, и прибавил:

— Такие собачки всегда бывают на станциях во время пересадки.

— А как её зовут? — спросил я.

— Ну как, — ответил папа и опустил газету, — обыкновенно. Жучка, например. Жучка!

Собака встала на задние лапы, передние прижала к груди и затанцевала, глядя поочерёдно то на меня, то на папу, то на маму.

Мама раскрыла сумку и угостила Жучку сухариком. Не отказалась Жучка и от огурчика, и от печёной картошки, и, что самое удивительное, от конфет в бумажках.

Она разворачивала их носом и лапами, катала по земле, чтобы они почистились, и потом глотала целиком.

За две минуты мы так подружились, что решили взять её с собой.

Папа сказал:

— Прекрасно! Надеюсь, что она полюбит вас так же нежно.

В скверике торговали газированной водой. Я взял у мамы гривенник, и Жучка побежала за мной.

Мне хватило полстакана воды с сиропом, а остальное я вылил в консервную банку, которая нашлась у продавщицы. Жучка пила воду и облизывалась. А продавщица в белом халате сказала:

— Пей — не хочу! Ещё дать?

Я купил на оставшиеся деньги ещё стакан воды для Жучки. Она лакала с перерывами до дна, потом два раза чихнула.

— На здоровье! — сказала продавщица в белом халате.

Папа ушёл в кассу за билетами, мама — в магазин за покупками. А я свою порцию мороженого разделил пополам с Жучкой. Незнакомая старушка с зеленью в корзинке остановилась перед нами и сказала:

— Ты чего её мороженым с толку сбиваешь?

— Да ведь жарко! — говорю я.

Жучка встала перед старушкой на задние лапы. Та покачала головой и ушла.

Съели мы с Жучкой мороженое и стали дрожать. Замёрзли.

— Давай, — говорю, — бегать! Согреемся.

Взял я палочку, бросил её на десять шагов вперёд. Жучка кинулась, подняла её и принесла мне.

Бросил я палочку на пятнадцать шагов вперёд, чуть не разбил окно в магазине, но Жучка перепрыгнула через ограду, нашла палочку в клумбе и принесла мне.

Так мы бегали и прыгали, пока не согрелись. Жучка побежала к фонтану на площади, но тут вышла мама из магазина и позвала нас под акации.

И вдруг Жучка пропала. Я её искал, и меня искали, а потом мы звали её вместе с мамой и прохожих останавливали — нигде Жучки не было, никто её не видел.

— Это была ваша собака? — спрашивали нас.

— Наша, — говорил я.

— Не наша, — говорила мама. — Мы её здесь нашли.

Никогда мы её больше не увидим!

Папа разыскал нас на другом конце станции возле семафора. Мы ему рассказали, как Жучка пропала, а он нас успокоил:

— Погодите, она найдётся.

Пришли мы в камеру хранения за багажом, смотрим — Жучка сидит возле девочки с жёлтым бантом.

Я кричу:

— Это моя собака!

А девочка ревёт:

— Моя собачка!

— Жучка! — кричу я.

— Шарик! — кричит она.

Тут подошла девочкина мама и громко сказала:

— Нехорошо обижать маленьких. Эту собачку зовут Шарик. Мы её здесь нашли и берём с собой.

— Мы её тоже нашли, — сказал я.

Но моя мама увела меня за руку. Она посадила меня на скамейку, где папа читал газету, и сказала:

— Просто собачка раздумала ехать с нами. Она остаётся.

Чтобы забыть про Жучку, мы немного погуляли. Купили свежую газету для папы и встретили поезд из Николаева. В воздухе пахло дымом, а грохот стоял такой, что перрон чуть не дрожал под ногами.

Возвращаемся, а девочка с жёлтым бантом плачет, заливается:

— Шарик пропал!

— Так тебе и надо! — сказал я. — Не сманивай чужих собак!

Но мама молча увела меня за руку.