Кузька в лесу (Кузька-2)   ::   Александрова Татьяна

Деревья по осени тоже листву сбрасывают, холодную да мокрую. Весной новая вырастет.

- У меня не вырастет! - испугался Кузька.

- Зато высохнет! - успокоил его дед, укутывая по самую шею сухими листьями. - А это что? - и взял у Кузьки сундучок.

- Там тайна, дедушка! - ещё больше испугался Кузька.

- Ну, коли так, береги её! - сказал дед, помогая запрятать сундучок на самое дно короба.

Кузька огляделся. Батюшки, сколько змей, целые выводки! Не сразу догадаешься, что это извиваются и свешиваются с потолка корни деревьев.

Раз восемь в дверь заглянула любопытная заячья мордочка. То ли восемь зайцев один за другим прибегали взглянуть на Кузьку, то ли заяц, которого старый леший спас от Лисы, заглядывал восемь раз.

По углам и вдоль стен берлоги стояли ещё короба и корзины, а в них что-то шевелилось, шуршало, потрескивало.

Кузька то и дело ловил на себе взгляды крошечных блестящих глаз. Какие-то малявки сидели на корнях, ползали по стенам и смотрели, смотрели на домовёнка.

- А ну, кыш отсюда! - прогнал дед лесную мелочь и, смеясь, повторил: Так тебе наша осина не родня ли?

- Мне деревья не родные. Мне бы что-нибудь поесть, дедушка Дед Диадох, задумчиво пожевав губами, принес из тёмного угла сухую лягушку.

- Кормись, сынок!

Кузька не стал есть сушёную лягушку.

- Не любит, - сокрушался дед. - Я журавлю берёг. Деревом её, бедную, придавило.

Может, это хочешь? - и принёс из другого угла пучок сухой душистой травы.

Кузька понюхал и отвернулся.

- Не умеет! - вздохнул дед. - А ничего, вкусная, я пожевал. Лосятам закуску припас к зиме. Да скажи нам, чем ты сыт бываешь?

- Блинами! Пирогами! Молоком! Киселём! Кашей! Репой! Квасом! Щами! Хлебушком! - единым духом выпалил Кузька и облизнулся.

- Сколько незнакомых вещей есть на свете, - покачал головой дед. - Век живи...

- Век учись, - вздохнул домовёнок.

- И у вас так говорят? - обрадовался дед. - Ну, коли помыслы у нас одинаковые, то и вкусы одинаковые найдутся. Повернись да оглянись. Может, выберешь чего по вкусу?

Кузькины глаза, привыкшие к темноте, мигом разглядели большущую корзину с орехами.

- Э, да у тебя вкусы, как у белки! - рассмеялся дед и притащил ещё два короба:

один с шишками, другой с сухими грибами.

Кузька отнёсся к этому угощению без особой радости. Дед подумал, подумал и приволок колоду с мёдом. Тут-то гость показал, на что способны домовые.

Любопытный Лешик тоже лизнул и потом долго вытирал язык то одним зелёным локтем, то другим. Так и закусывал домовёнок орехами с мёдом, пока не почувствовал, что сей же час уснёт. Последнее, что услышал Кузька, засыпая:

- Дедушка, в лесу дождь? - Дождь, внучек, ливень... - Дедушка, в лесу ветер? - Ветер, внучек, буря... - Дедушка, в лесу гроза? - Гроза, внучек, бушует, ветер дует, молния полыхает, всех пугает. Пора нам с тобою там быть, беду опередить.

ГОСТИ

Маленький домовёнок простудился и заболел. Пристали к нему лихорадка с лихоманкой, трясовица с огневицей. Дрожит Кузька от холода, а сам горячий, как горшок в печи. Говорит, будто комар пищит. Кашляет, будто медведь рыкает.

- Знаю на такую болезнь управу, - сказал дед Диадох. - Да пойдёт ли домовым на пользу? - и принёс из дальнего угла пещеры (лешие называли её берлогой) горькую кору, сухие корешки, кислую травку. Кузька в рот бы их не взял, но с мёдом и не такое съешь.

Из лесу прибегал Лешик, мокренький, как банный веник:

- Ну и дождь! Ну и буря! Ну, как ты тут? Ну, я пошёл!

Дед Диадох приходил задумчивый, суровый. Рассказывал, как семь ветров дерутся, реки в берега бьются, гром гремит, лес гудит. Клал Кузьке на лоб лапу-деревяшку, совал ему в рот кусок коры:

- Вспомни, внучек, как домовые от таких напастей лечатся?

- Домой хочу! - пищал Кузька.

- Поправься сначала, - говорил старый леший.