Легковесная принцесса   ::   Макдональд Джордж

Улыбаться она не умела.

7. Испробуйте метафизику!

Долгое время король с королевой избегали касаться этой мучительной темы, но вот, наконец, решили, что дело следует обсудить втроем, и послали за принцессой. Она вошла, скользя, перепархивая и плавно переносясь от одного предмета меблировки к другому, и, наконец опустилась в кресло, приняв сидячее положение. Применимо ли к принцессе слово "сидела", - ведь поддержки от кресла ей не было никакой! - я утверждать не берусь.

- Милое дитя мое! - промолвил король. - Ты, должно быть, уже успела понять, что слегка отличаешься от других.

- Ой, милый папочка, до чего ты смешной! У меня есть нос, два глаза, и все остальное тоже, верно? В точности как у тебя и у мамочки.

- Милочка моя, попытайся хоть раз подойти к делу серьезно, - вступила королева.

- Нет, мамочка, спасибо; что-то не тянет.

- Разве тебе не хотелось бы научиться ходить, как все люди? - спросил король.

- Ну уж нет, увольте! Вы же еле-еле ползаете. Вы такие копуши!

- Как ты себя чувствуешь, дитя мое? - продолжил король после минутного замешательства.

- Хорошо, спасибо.

- Нет, я имею в виду, что именно ты чувствуешь?

- Да ничего такого особенного.

- И все-таки: как?

- Я чувствую себя принцессой, у которой такой забавный папочка и такая милая лапушка королева-мамочка!

- Право же! - начала было королева, но принцесса ее перебила.

- Ах, да, вспомнила, - добавила она. - Иногда меня не оставляет странное ощущение, будто я - единственный в мире человек, у которого есть хоть сколько-нибудь здравого смысла.

До сих пор принцесса пыталась держаться с достоинством, но теперь расхохоталась без удержу, перекувырнулась назад через спинку кресла и принялась в исступленном восторге кататься по полу. Король с легкостью подхватил дочку, - точно пуховое стеганое одеяло, - и вернул ее в прежнее положение относительно кресла. Какой здесь уместен предлог, я понятия не имею.

- Неужто у тебя нет ни одного заветного желания? - не отступался его величество, который к тому времени уже усвоил: сердиться на дочку бесполезно.

- Ох, дорогой ты мой папочка, конечно, есть! - отвечала она.

- Какое же, родная?

- Я об этом только и мечтаю - и так долго! - прямо-таки со вчерашнего вечера.

- Так расскажи, что за желание.

- А ты пообещай, что исполнишь!

Король уже собирался ответить "да", но дальновидная королева удержала его легким движением головы.

- Сперва скажи, что это, - не отступался король.

- Нет, нет! Сперва пообещай!

- Я не рискну. Так что это?

- Изволь запомнить: я ловлю тебя на слове. Хочу... чтобы меня привязали на веревку - длинную-предлинную! - и запускали на манер змея. Ой, до чего потешно! Я буду разбрызгивать розовую воду вместо дождя, и разбрасывать леденцы вместо града, и взбитые сливки вместо снега, и... и... и...

Приступ смеха помешал принцессе договорить, и она бы снова скатилась на пол, если бы король не вскочил на ноги и вовремя не подхватил хохотунью. Видя, что толку от нее не добьешься, ее величество позвонил в колокольчик и отослал дочь в сопровождении двух фрейлин.

- Ну, королева, - оборотился он к супруге, - что же все-таки делать?

- Осталось только одно, - отвечала королева. - Давай обратимся в корпорацию Метафизиков.

- Браво! - воскликнул король. - Так и сделаем!

А возглавляли корпорацию двое мудрейших китайских философов, по имени Пе-Дант и Копи-Кек. За ними-то и послал король, и философы не замедили явиться. В долгой пространной речи монарх поведал им о том, о чем они и без того превосходно знали, - а кто, собственно, не знал? - а именно, об исключительном положении своей дочери относительно земного шара. А также попросил мудрецов посоветоваться промеж себя насчет возможной причины и способов излечения этого "легкого недомогания".