Лесные тайнички (Рассказы и сказки)   ::   Сладков Николай Иванович

Я молчу. Сам вижу, что пять. Улетел шестой.

А рябчик не унимается: "Пя-ять, пя-ять, пять тетеревей!"

- Я же не спорю! - говорю я. - Пять так пять!

"Пя-ять, пя-ять, пять тетеревей!" - рябчик свистит.

- Без тебя вижу! - рявкнул я. - Небось не слепой!

Как залопочут, как замельтешат белые крылья - и ни одного тетерева не осталось! И рябчик улетел с ними.

ШЕПЧУЩИЕ СЛЕДЫ

В светлых осинниках и ольшаниках снег сошёл, палый лист сохнет на солнце, скручиваясь в рулончики, свёртываясь в кулёчки, сжимаясь в кулачки. Лист сухой, а земля под ним мокрая. Идёшь и вдавливаешь сапогом сухие листья в сырую землю.

Лось ли пройдёт, человек ли - всё одно оставит следы, вдавит лист в землю. Пройдут, вдалеке стихнут, а следы их вдруг и зашепчутся. То лист примятый распрямится и соседний заденет. То стебелёк высохнет и распрямится. Развяжется тесёмочка жёлтой травы. Или встряхнётся сжатый в гармошку пучочек брусники.

Давно ушагали из лесу лось и человек, где-то они уже далеко-далеко, а следы их всё шепчутся, шепчутся. Долго-долго...

ВСЕ ХОТЯТ ПЕТЬ

Жабы поют, совы бубнят. Шмель гудит басом. Про птиц и говорить нечего! От зари до зари поют.

Скворцу своей песни мало, так он чужие перепевает. Сидит на берёзе, блестящий и чёрный, словно в дёготь окунутый, разводит крылышками, словно сам себе дирижирует, и щёлкает клювом, как парикмахер ножницами.

То белобровником просвистит, то вертишейкой прокричит, то уточкой крякнет. И петухом, и гусаком, и барашком.

Иволгой, пеночкой, сорокой!

На разные голоса: и за себя, и за всех.

ЛЕСНОЙ ГРЕБЕШОК

Что ни куст густой, то гребешок лесной. И ни одного неряху линючего гребешок не пропустит - непременно причешет. Лиса ли, медведь ли, заяц ему всё равно: всех расчёсывает, причёсывает, приглаживает. С зайца белый клок, с лисы - рыжий пук, с медведя - бурые космы.

Иной куст, самый густой да колючий, - шиповник или боярышник, - сам за весну станет как зверь мохнатый. Шерсть на нём звериная дыбом, даже подойти страшно!

М а й

Грянул весёлый майский гром - всему живому языки развязал. Хлынули потоки звуков и затопили лес. Загремел в лесу май!

Зазвучало всё, что может звучать.

Бормочут хмурые молчаливые совы. Трусливые зайцы покрикивают бесстрашно и громко.

Полон лес криков, свистов, стуков и песен. Одни песенки прилетели в лес вместе с перелётными птицами из дальних стран. Другие родились здесь же, в лесу. Встретились песенки после долгой разлуки и от радости звенят от зари до зари.

А в нагретой парной чащобе, где сердито бубнит ручей, где золотые ивы загляделись в воду, где черёмуха перекинула с берега на берег белые трепетные мосты, пропищал первый комар. И белые бубенчики первых ландышей прозвучали чуть слышно...

Давно пронеслась гроза, но на берёзах с листика на листик, как со ступеньки на ступеньку, прыгают озорные дождевые капли. Повисают на кончике, дрожа от страха, и, сверкнув отчаянно, прыгают в лужу.

А в лужах лягушки ворочаются и блаженно ур-р-р-чат.

Даже перезимовавшие на земле скрюченные листья сухие ожили: то шмыгают и шуршат по земле, как мыши, то вспархивают, как табунки быстрых птиц.

Звуки со всех сторон: с полей и лесов, с неба, с воды, из-под земли.

Гремит по земле май!

ЗВАНЫЙ ГОСТЬ

Увидела Сорока Зайца - ахнула:

- Не у Лисы ли в зубах побывал, косой? Мокрый, драный, запуганный!

- Если бы у Лисы! - захныкал Заяц. - А то в гостях гостевал, да не простым гостем был, а званым...

Сорока так и зашлась:

- Скорей расскажи, голубчик! Страх склоки люблю! Позвали, значит, тебя в гости, а сами...

- Позвали меня на день рождения, - заговорил Заяц. - Сейчас в лесу, сама знаешь, что ни день - то день рождения. Я мужик смирный, меня все приглашают. Вот на днях соседка Зайчиха и позвала. Прискакал я к ней.