Неизвестные приключения Баранкина   ::   Медведев Валерий Владимирович

Вадим: И такие перед гибелью стихи написали замечательные!

Спросит Шуру журналист:

"В миллионах километров

От своей родной Земли,

Как вы в бездне очутились,

Здесь, в космической дали?"

Да ботинки занесли!..

Глеб:

Юра наш – как солнце,

И только разница одна:

Затменье солнца

Бывает раз в сто лет,

А Юра наш всегда

В затменье,

Лишь раз в году сверкнул

В нем свет!

И то, когда его уж нет!

Марина: Погибли, не решив такой простой задачи!

Вадим: Как это не решив?.. Они решили задачу! Я своими ушами слышал. Решили, когда бежали рядом с какими-то научными работниками! Я об этом уже Михал Михалычу по телефону рассказал. И эти профессора тоже на бегу какую-то задачу нерешенную решили.

Эра: Это в биополе научных работников они решили задачу!

Вадим: Между прочим, Михал Михалыч сказал, что это не Баранкин решил задачу, потому что оказался в биополе профессора, а профессор решил уравнение потому, что был в биополе Баранкина!.. Михал Михалыч так и сказал: за то, что Баранкин с Малининым помогли своим биополем справиться с нерешенным уравнением, – только за одно это я вывожу им годовую тройку по математике!

Все (тихо, сквозь слезы): Ур-р-а!..

Зина: Поздно кричать «ура»! Поздно!

– Надо же, – всхлипнула Светлана Умникова, – несколько дней до окончания учебного года не дожили!..

– И до долгожданных каникул тоже несколько дней не дожили! – поддержала ее Марина Веткина.

Зина: Раз уж они сами такие «недожители», то хоть бы голоса свои нам оставили! Ведь оставался же раньше голос Юры!

Неожиданно со стороны Бородинского моста подкатил мотоцикл со старшим братом Вадима Котова и с Венькой Смирновым. Ребята рассказали им о том, что случилось.

– Если бы они были отличниками, тогда бы еще было жалко, а двоечников за что жалеть? – удивился Венька Смирнов.

– Как тебе не стыдно! – сказала Фокина. Все девчонки снова заплакали в голос…

– А ты-то чего плачешь? – тихо спросил Баранкин хлюпавшего Малинина.

– Мне нас с тобой жалко…

– Так мы же живы… – так же тихо сказал Баранкин.

– Все равно почему-то жалко! – Малинин ревел уже так громко, что его услышали на берегу.

– Слышите? – спросила Марина Эру и Зину. – Баранкина и Малинина нет, а голоса опять есть, а вы мне не верили!

– Хотя и поздно, но мы сдаемся, Юрочка и Костенька! – сказала Фокина, поднимая кверху руки. – Только… пусть эта мертвая вода станет для вас живой!..

– Что вы про живую воду? – возмутился старшеклассник. – Их в этой воде искать надо, а они… – и стал спешно раздеваться.

– Если сдаетесь, то это другой разговор, – громко сказал Баранкин из-за кормы «Плавучего Дома Сойера», – если сдаетесь, тогда мы с Костей живы!..

Наступила тишина. Каждый замер в той позе, в какой его застали слова Баранкина. Старшеклассник, лихорадочно стягивавший с себя узкие джинсы, перестал раздеваться.

– Голос! – воскликнула Марина Веткина. – Голос Баранкина!.. Я же говорила, что у него голос иногда может жить отдельно от него самого!..

– Юра! – мистическим шепотом, чуть заикаясь, произнесла Фокина.

Сначала снова наступила тишина. И даже не тишина, а что-то гораздо большее… Целая тишинища, в которой отчетливо были слышны еще и всхлипывания голоса Малинина.

– Ну, вот! – прошептала Марина. – И голос Малинина появился…

Затем снова возник успокаивающий голос Баранкина:

– Да перестань ты реветь, как девчонка. Из речки море хочешь соленое сделать?!

– Мистика, – сказал решительно старшеклассник.