Ночь открытых дверей   ::   Усачева Елена

И у вас есть целых два дня, чтобы вернуть журнал. Два дня. Я надеюсь, что у похитителя проснется совесть, и он поймет, что поступил плохо.

– Да чего тут искать, – легкомысленно протянул Вовка. – Раз, два и готово.

Генке тоже хотелось так же весело крикнуть, что проблем никаких нет. Но перед его мысленным взором еще стоял грозный облик Аделаиды, поэтому он остерегся что-либо кричать.

– А теперь, чтобы не терять оставшееся от урока время, доставайте тетради и пишите пример. – Елена Прекрасная открыла доску, исписанную ровным аккуратным почерком. Изящно изогнув свой тонкий стан, она любовно посмотрела на задачки и мило улыбнулась классу. – Чего ждем? Решаем!

Генка тяжело опустил голову на ладони. Буквы скакали по доске, не в силах сложиться в слова. Место на парте, где перед этим лежали ключи, мозолило глаза. Так и хотелось протереть его рукавом, а перед этим подышать, чтобы лучше очистилось.

В голове не было ни одной мысли, ни одной идеи, куда мог деться журнал.

И где искать этого таинственного похитителя? Как он хоть выглядел? Среднего роста, на лице черная шапка с прорезями, на ногах какие-то ботинки, Генка не разглядел, а куртка на нем была серая такая, с резинкой на запястьях и с «молнией».

После математики Кармашкин незаметно спустился в раздевалку. Здесь его ждало разочарование – почти половина мужских курток была серого цвета. Большинство из них с «молнией». И почти все с резинкой на запястье.

Ну что же, начало его расследования можно было считать провалившимся.



Глава 3

Полеты во сне и наяву, или Глава о том, что занятия гитарой не прибавляют спортивных навыков

– Что ты будешь делать?

Этот вопрос вертелся и у Кармашкина в голове. А теперь вот и друзья-приятели посчитали своим долгом напомнить Генке о его плачевном положении. Как только их рок-банда собралась вместе, первый вопрос, который прозвучал, был, конечно же, этот – что Кармашкин собирается делать.

– Сухари сушить, – вместо него ответил Вовка Майсурадзе и подкрепил свои слова дробью на тамтамах.

– Слышь, Карыч, – Костик теребил в руках и без того истертую ручку футляра от скрипки, – ты это бросай. У меня там пятерка идет по русскому, и я никак не могу другую оценку получить. Ты же знаешь, мне в училище идти.

– Что ты паришься! – фыркнул Илюха. – Пересдашь свой русский и с очередной пятеркой полетишь белым лебедем в далекие края.

– А если не получу? – поднял на Стрижа перепуганные глаза Янский. – В журнале пятерка у меня уже есть. Это верняк. По новой, может, и не удастся ее получить.

– Да ладно, у них все контрольные куда-нибудь записаны для отчетности. – Майсурадзе был большим пофигистом, поэтому никогда ни о чем не беспокоился. – Все тетрадки сохранились. Не пропадут твои пятерки. Ты лучше скажи, – повернулся он к Кармашкину, – на фиг тебе этот журнал понадобился?

– Да не брал я журнал! Слышите? Не брал!

Генка сидел, обнявшись с гитарой, и чувствовал себя очень плохо. Мало того, что его судьба висела на волоске, так еще и осрамился перед всем классом. Прохоров косо смотрит. А вот ему-то как раз на дороге лучше не попадаться. У Димки разговор короткий. Он сначала бьет, а потом разбирается, что да почему.

– Сказки кому-нибудь другому рассказывай, – раздраженно протянул Вовка. – Ну, ладно, залез ты в школу, ну, взял журнал. А дел куда? И чего не возвращаешь? Или ты будешь послезавтрашнего дня ждать, чтобы у Семеновой выиграть?

Эх, если бы все было так просто…

Генка открыл рот, чтобы ответить, но промолчал. Черт, и так плохо, и так нехорошо. Он уже совсем не понимает, что вокруг происходит. Вот что делают следователи, когда у них нет никаких версий происходящего? Наверное, ждут. Вот и он подождет.

– Журнал, журнал, журнал, – вздохнула Ксю.