Новый старт   ::   Уилсон Жаклин

Я хотел добыть экземпляр последней книжки Дженны Уильямс, с автографом, и послать его Эм по почте, как сюрприз.

— Вот уж действительно был бы сюрприз, — отозвалась мама.

— Что с тобой, Джули? Ты стала какой-то… жесткой.

— Видимо, закалилась наконец, — ответила мама. — Лучше поздно, чем никогда. Ладно, мы едем домой. Если захочешь нас навестить, это будет замечательно, особенно для детей. Но невозможно просто взмахнуть волшебной палочкой и притвориться, будто этого года не было.

— Его не было, — с силой произнес папа. — Мы прокрутим стрелки назад, вернемся в канун Рождества. Мы по-прежнему семья — ты, я и дети, мы любим друг друга, и все у нас будет просто чудесно, вот увидишь. Все получится, правда, Эм, стоит только пожелать изо всех сил?

Я заплакала.

— Не надо, Фрэнки. Не надо ее мучить. Ей и так трудно пришлось, — сказала мама. — Пойдем домой, Эм. Фрэнки, ты сейчас уйди. Пожалуйста.

Папа настоял на том, чтобы вызвать для нас такси. Сказал, не можем же мы ехать поездом. Мы все набились в машину, и папа тоже.

— Он больше не войдет в мой дом, — сказала бабушка. — Боже, что у тебя за вид, Фрэнки? Ты что, в канавах ночуешь? У тебя закончились дуры-подружки, поэтому ты снова хочешь сесть нам на шею?

— Я просто хочу убедиться, что моя семья благополучно добралась до дому, грымза ты старая, — сказал папа.

— Прекратите оба сейчас же, — яростно проговорила мама. — Подумайте о детях, пожалуйста.

Максик и Вита, полусонные, пристроились у папы на коленях. Я свернулась клубочком рядом с ним, положила голову ему на плечо. Мне так хотелось верить в чудеса, волшебство и магическое исполнение желаний. Вот бы такси превратилось в изумрудную карету и унесло нас в зачарованную страну, и мы жили бы там долго и счастливо… Но такси привезло нас к бабушкиному дому, и водитель потребовал так много денег, что папа не смог расплатиться, и бабушка снова принялась его язвить, доставая кошелек.

Мама сказала:

— Я сама заплачу за поездку.

Папа сказал:

— Завтра я пришлю тебе деньги, Джули.

— Да, будь так добр, — сказала мама.

— Ты мне не доверяешь? Я тебя не виню. Но ты увидишь. Поверь в меня один только раз, — сказал папа.

Он поцеловал на прощание Виту, Максика и меня. И маму поцеловал тоже. Она не обняла его. Молча пошла прочь, но, когда мы уже были в доме, я увидела, что она плачет.

В ту ночь я совсем не спала. Я не могла удобно устроиться в постели из-за больной руки. Лежала на спине, вся разбитая, и смотрела в темноту. Я не знала, можно верить папе или нельзя.

Я не знала, хочет он остаться со своей новой подружкой или вернуться к нам.

Я не знала, действительно ли он собирался подарить мне книгу Дженны Уильямс.

Я не знала, правда ли он думал, что в моем кольце настоящий изумруд.

Я не знала, получу ли вообще когда-нибудь свое кольцо обратно.

Я не знала, сбылось мое желание или нет.



14

В рождественский сочельник мы долго-долго не ложились спать. Мы все устроились на диване: мама, Вита, Максик или жевали конфеты «Кволити-стрит» из громадной жестянки с Рождественской картинкой на крышке. Я знала, что мама купила мне в подарок шикарные модельные джинсы. Они были большого размера, но все равно я жутко радовалась, что они на меня налезли. Завтра, конечно, втиснуться будет труднее, после такой кучи шоколада, ну и ладно. Я совала за щеку одну конфету за другой, хотя в последнее время я разлюбила шоколад.

Вита с Максиком почти уже спали, свернувшись, как щенята, и пуская шоколадные слюни. Я сделала на всех маленькие бокалы из разноцветных конфетных оберток, и малыши надели их себе на пальчики.

У мамы в руке был настоящий бокал с вином. Она чуть не целую бутылку уговорила в одиночку.

— Бабушке не рассказывай! — попросила она меня, когда я налила ей последние остаточки.