Охотник   ::   Михалков Сергей Владимирович

) Ты меня вообще не слушай, я ведь чудак! Ты сама мне это не раз говорила!

Ирина (смеется). Конечно, вы чудак, дядя Фима! Ну вот взять этот ваш аппарат, который вы изобрели! Неужели действительно древние греки пользовались таким же приспособлением? Точно таким же? Ой, мне что-то не верится, дядя Фима!

Кокорев (самоуверенно). Ого! Я тебе это всегда докажу. Я человек, ходячий по земле.

Ирина. Вы бы, дядя Фима, пригласили кого-нибудь из знающих людей посмотреть ваше изобретение. С папой бы посоветовались. Он бы что-нибудь подсказал!

Кокорев. Мне тут на днях одна подсказала, тетя Даша, старуха с нашего двора, что прибирать ко мне ходит. На днях уговаривать меня начала: "Брось ты эту бандуру, Ефим Петрович! Поставь лучше в комнате круглый стол, поживи ты на конце дней как человек, а я тебя обхаживать буду, ты меня только пропиши на своей площади!" А когда я ей отказал, она говорит: "Вот какой сумасшедший!" Как будто бы самое простое, подходящее в жизни она мне предлагала, а я отказывался! Ну не чудак ли? Чудак!

Ирина (обнимает старика, целует его в щеку). За это я вас и люблю, дядя Фима! А за что не люблю, знаете?

Кокорев (улыбаясь). За то, что курю много. Знаю.

Ирина (вынимает из мундштука Кокорева сигарету). Хватит! Довольно!

Кокорев (прячет мундштук). Ладно. Не буду больше.

В кабинете кто-то раздвигает шторы на окне. Слышны шаги.

Из кабинета выходит Невидимский. Он в темной теплой

пижаме. На ногах мягкие туфли.

Невидимский. А вот и мы! Здравствуй, старик! Опять надымил? Здравствуй, мастер спорта! (Здоровается с Кокоревым за руку, целует дочь.)

Ирина. Папа! Когда я с тобой здороваюсь, я не напоминаю тебе, что ты кандидат наук!

Невидимский. И правильно делаешь! Уважаешь отца, которому давно надо было бы иметь уже степень доктора...

Кокорев. А есть надежда?

Невидимский. Надежды юношей питают... Слышал? Иришка-то в Рим едет! На международные соревнования!

Ирина (горячо). Папа! Зачем ты так говоришь? Никуда я еще не еду! Через неделю только первенство Союза. Мне бы здесь, на родной земле, не опозориться, а ты уже в Италию меня посылаешь!

Невидимский (разбирая почту). Я умышленно разжигаю в тебе чувство здоровой зависти к твоим конкурентам. Ефим Петрович! Может, и нам с тобой как следует художественной гимнастикой подзаняться? А? Может, выбьемся в заграничную командировку? А?

Кокорев. Для гимнастики я не подойду. Согнуться-то я согнусь, а вот разогнуться, пожалуй, не сумею!

Невидимский (думая о другом). Ну, а если другим спортом? (Раскрывает бандероль.)

Ирина. Пошла переодеваться. (Уходит.)

Невидимский просматривает журнал. Пауза.

Кокорев (помолчав). Что же вы меня обошли? Уговор ведь дороже денег!

Невидимский (не глядя на Кокорева). Да, с тобой неловко получилось! Ты уж меня извини! Действительно, собирались ехать в воскресенье, сегодня, а тут вдруг у меня суббота свободной оказалась. Быстро организовались. Хотели тебе звонить - телефона у тебя нет. Что ты до сих пор себе телефон не поставишь! Думали послать за тобой машину - точного адреса никто не знает. Ты ведь к себе в гости не приглашаешь! Ну, и уехали без тебя...

Кокорев. В кои веки пообещали взять меня на охоту и то обманули! (Помолчав.) Ладно уж...

Невидимский (отложив журнал в сторону). На этот раз мы с "полем"! Прямо на меня вышел... Чистого мяса пудов семнадцать!

Кокорев. Я на охоту не за мясом езжу. Я в магазине полкило ветчины куплю, мне и довольно!

Невидимский (сердясь). Я ведь тоже не из-за мяса... Но и от мяса отказываться глупо, если тебе причитается доля. Шкура - государству, а мясо делится поровну между всеми участниками охоты! Ты ведь знаешь! (Помолчав.) Рога видел?

Кокорев. Видел.

Невидимский. Хочу их в кабинете у себя повесить. Как ты думаешь?

Кокорев. Повесь.

Невидимский (помолчав).