Письма и телеграммы   ::   Алексин Анатолий

Должна быть и машинистка, но мы ее не можем найти. Представляешь, какая тут нужда в людях, если меня, журналиста, только что окончившего институт, назначили ответственным секретарем! И если не могут найти машинистку... Редактор наш - ярый газетчик. Каждый номер обнюхивает со всех сторон: наслаждается типографской краской. "Это, - говорит, - для меня приятнее всякой хвои и даже самых нежнейших цветов!"

Почти в каждом номере, на первой странице, мы печатаем "Письма родным". И поверь, ни в одном письме не добавили мы от себя ни единой, даже самой коротенькой строчки. Даем прямо так, со всеми "стилевыми ухабами и колдобинами", как говорил наш институтский профессор. Только, может быть, запятым возвращаем их законные места.

Маришка, родная! У меня ведь, поверь, не было никакого заранее обдуманного плана -обмануть тебя. Я и правда думал собрать материл для очерка, а потом махнуть в Крым, на солнышко. Но очерк мой очень растянулся, каждый день рождает новую страницу или главу. Я и сейчас думаю приехать к тебе, как только закончу свой очерк. Но когда-то я напишу последний абзац? Да и будет ли такой?!

Звать тебя сюда из твоего уютного гнездышка с гроздьями винограда на подоконнике просто не решаюсь. А целую попрежнему крепко-крепко!

Твой Алексей.

Письмо третье

Так ты, значит, стал ответственным секретарем? Ну, знаешь, большую безответственность трудно себе представить! По отношению ко мне, к своему здоровью и вообще ко всему, ко всему! У тебя сейчас есть лишь один способ сохранить все, что когда-то было дорого нам обоим: немедленно уволиться и прилететь (ты слышишь: не приехать, а прилететь!)

Меня совершенно не интересуют дела вашей ежедневной стенгазеты. Хотя должна сказать, что "Письма родным" не слишком оригинальная форма: ее уже не раз использовали по радио. Для начала могли бы выдумать что-нибудь поинтересней.

И еще. Если бы там, в тайге, очутился какой-нибудь человек с такими легкими, как у тебя, я бы посоветовала ему не углубляться в утренний и вечерний лес, побольше быть на открытых, сухих местах. Больные легкие не терпят сырости. Но тебе я этого не посоветую! Мне совершенно безразлично теперь твое здоровье, раз ты мог (посмел!) так бесцеремонно разрушить все наши планы и вообще все, все!..

М.

P. S. Летчик-богатырь, который каждый день приходит ко мне за пилюлями, совершил сегодня во время мертвого часа самую, как он выразился, "отчаянную мертвую петлю в своей жизни": сделал мне предложение. Ему осталось отдыхать ровно двадцать дней. Раскаяние свое посылай авиапочтой, а то я могу не получить его вовремя, и тогда дела летчика окажутся не такими уж "мертвыми". Ты еще не знаешь, на что способна девушка в ярости и отчаянии!

Письмо четвертое

Дорогая Маринка! Представь себе: мы до сих пор не нашли машинистку. Я срочно учусь печатать на машинке.

Одним пальцем уже умею! Но такой способ пригоден для обычных многотиражек, которые выходят один раз в неделю. А для нашей ежедневной, да еще на фоне здешней строительной техники, столь отсталые методы труда просто недопустимы! Поэтому пока мы решили сдавать материалы в типографию в рукописном виде. Это, правда, дело нелегкое, ибо у всех троих ужасающие почерки - верный признак гениальности нашего редакционного коллектива!

Директор типографии (она находится в двенадцати километрах отсюда, в районном центре Каменищи) сказал, что пока в виде редчайшего исключения он будет принимать статьи и заметки, аккуратно переписанные от руки. Но только при одном непременном условии: если мы, как он выразился, "раздолбаем" заместителя начальника строительства по быту и транспорту Езерского. "Долбать" замов по быту - дело весьма банальное.