Пощечина   ::   Михалков Сергей Владимирович

Отец! Странное явление!

Щеглов. Что такое?

Алексей. Твой Аркадий Сергеевич Скуратов собственной персоной. Какой-то у него вид побитый. Как будто первый раз в дом приходит. Просит узнать, примешь ли ты его.

Щеглов (жене). Кто его звал?

Щеглова. Поговори с ним, может быть, что-нибудь прояснится.

Щеглов. И так все яснее ясного.

В комнату входит Скуратов.

Затемнение

Из затемнения луч на Скуратова и Щеглова.

Свет. Клиника. Разговор среди врачей.

Костромин. Серафима Петровна, я хочу с вами посоветоваться.

Огуренкова. Я вас слушаю.

Костромин. У нас в третьем отделении лежит некая Павлова... Она дочка большого чиновника из министерства какой-то промышленности. Они просят, чтобы оперировал только сам Щеглов.

Подходит доктор Забродина.

Забродина. Добрый день. Ну так что?

Огуренкова. Что?

Забродина. Ну на картину-то вы пойдете?

Костромин. Какую картину?

Забродина. Давно висит объявление. Местком подал коллективную заявку на художественный фильм "Анатомия любви". Костромина, конечно, записываю.

Костромин. Я уже видел.

Забродина. Ну и как?

Костромин. Любовь есть, анатомии нет.

Огуренкова. А меня запишите обязательно. Нужно быть в курсе!

Забродина. Записываю. Вы сегодня прелестно выглядите, Серафима Петровна! (Вошедшему Бабаяну, прикуривая.) Благодарю вас.

Забродина уходит. Бабаян садится в кресло.

Костромин. Они просят, чтобы оперировал только сам Щеглов. А к нему теперь не подступись - не так воспримет. Прямо не знаю: как быть?

Огуренкова (замечает Бабаяна). Надо это дело пустить по официальным каналам. Подготовьте медицинское заключение и направление... а там посмотрим... (Уходит.)

Костромин (подходит к Бабаяну). Говорят, у Ивана Ивановича с Аркадием Сергеевичем произошел крупный разговор. Ты не знаешь, в связи с чем? Странно, Иван Иванович всегда его так поддерживал, а тут - на тебе...

Бабаян. Ну, а что ты думаешь о Скуратове?

Костромин. А ты?

Бабаян. Способный человек... На все способный...

Затемнение

Свет. Квартира Щегловых. Щеглов и Скуратов.

Скуратов. Иван Иванович! Разрешите на минутку? Буквально на одну минутку! Я вас не задержу. Очень прошу...

Щеглов (сухо). Что вам угодно?

Скуратов. Нам необходимо объясниться.

Щеглов. Если вы будете оправдываться, я слушать вас не стану.

Скуратов. Никаких так называемых взяток я не брал. Все это чистый оговор, если не простое недоразумение. Нет, нет! Я не скрою - меня благодарили. Как, впрочем, благодарят многих из нас. Может быть, в отдельных случаях эта благодарность превышала некоторые этические нормы. Возможно. Вероятнее всего, это так. И, к сожалению, это несколько раз совпадало о тем, что моего больного вы брали себе. И оперировали его, не скрою, по моей просьбе.

Щеглов. По вашей настоятельной и зачастую малообоснованной просьбе.

Скуратов. Но я настаиваю на том, что в целом ряде случаев... Ну хорошо! Итак, я, с вашей точки зрения, оказался морально нечистоплотен. Вы пришли к этому выводу, и в состоянии аффекта, я не могу иначе квалифицировать ваше состояние, в котором вы ворвались в мой кабинет... в состоянии аффекта вы ударили меня по лицу.

Щеглов. Нет, я дал вам пощечину. Это будет точнее.

Скуратов. Иван Иванович! Поймите меня правильно. То, что произошло между нами, если это станет достоянием общественности, коснется не только меня одного.

Щеглов. Безусловно. А иначе быть не может.

Скуратов. Но ведь то, что произошло, может не стать достоянием общественности! Остаться между нами двоими! Никто не видел. Вы вышли из моего кабинета и, никуда не заходя, уехали домой. Пусть же это умрет между нами. Я переживу вашу пощечину, а вы...

Щеглов (перебивая). А я должен стать вашим сообщником? Так, что ли? Я что, должен скрыть вашу подлость?

Скуратов.