Салат с кальмарами   ::   Погодин Радий Петрович

Звук меди вошел в Скачкова - он, конечно, распрямлял сморщенные стенки его души, но радости от этого процесса Скачков не испытывал, только неловкость.

- Смотрите на иконы, на углище и успокойтесь, - сказал ему хозяин. Теперь вступает челеста, - и заиграл на челесте, продолжая трогать колокольные нити: - Пожар, колокола, иконы и челеста. Скерцо...

Тут все захлопали.

- Углище привезено с настоящего пожара. Это не подделка.

Тут все еще громче захлопали.

- Если вы думаете, что я продавщица, то вы ошибаетесь, - сказала Скачкову Регина. - Я ихтиолог.

- Но я вовсе... Но почему... - начал было Скачков на пределе правдивости.

Регина засмеялась.

- Ладно. Про меня все так думают. Виновата моя сильно ослабленная сенситивность. Но я умею угадывать желания и что-нибудь для вас сейчас устрою. - Регина оттолкнулась от него и пошла вниз по лестнице.

Константин Леонардович подождал, пока под ее ногами отскрипели ступени, и заиграл новое сочинение. Для пожара, икон, колоколов и челесты.

- Андантино.

Когда все спустились в люстровую и расселись, Алоис возле женщины, цветом одежды и гримом напоминающей свежий синяк, Константин Леонардович показал коллекцию вееров, которую он выменял на коллекцию игральных карт. Он доставал веера из комода. Все пустились их рассматривать.

- Эх, Андрюша! - выкрикнул Алоис. В руках у него было два веера. - Мы неотвратимы! Мы орлы! - и укрылся в бело-розовой веерной пене.

Скачков воспринял его выкрик как призыв о помощи, шагнул было вперед, но кто-то тихонько потянул его за рукав - это была Анна. Рядом улыбалась Регина.

- Тс-с, - Анна приложила палец к губам. - Следуйте за мной...

В большой комнате Анна сказала:

- Регина уверяет, что вы умираете - есть хотите. Регина не ошибается. Ей бы в уголовном розыске работать, а она морских червяков потрошит. Анна намазала кусок хлеба маслом, положила на него толстый кругляш колбасы. - Ешьте. Да не смущайтесь. Я медсестра. Помогаю Константину Леонардовичу. Сегодня литературный день. Как правило, тихий. На литературном всегда больше женщин. Чаще читают сказки. И про любовь. Бывает ничего. А когда музыка, как ни странно, больше мужчин. На пластических формах - там парни. Там иногда дерутся. Константин Леонардович смотрит: кому нужно, прибавляет лекарств, кому назначает поделать уколы. Кому психотерапию, гипноз. Если пугает клизмой, значит, в порядке.

- А Регина-то чем больна? - со вкусом чавкая, спросил Скачков.

Анна посмотрела на него усталым взглядом прачки. Убрала прядку со лба.

- Регина очень хорошая. Ей-то, глупой, все равно, а вот вы, мужики, сразу начинаете относиться к ней хуже. Сволочи вы. - Из кастрюли побежала вода, на плите варилась картошка. Анна отвлеклась на кухонные свои дела.

"Психушка какая-то, - подумал Скачков. - Еще не поздно денег занять и в ресторан вскочить". Он бы смылся. Он даже двинулся к выходу. Но в дверях красной комнаты встала красная женщина. Она ждала, улыбаясь улыбкой жужелицы. Скачков подмигнул ей и, дожевывая бутерброд, подошел к роялю. За роялем сидел тот мужик, что ел консервы из банки. Мужик ткнул пальцем в клавиш "соль".

- Идут, - сказал.

- Кто?

- Тихие. Я им пьесу читать буду. А вы "каменный гость"?

- Почему "каменный"?

- Тут так говорят: или "каменный гость", или "колун".

- Вообще-то я инженер...

Оба они с доверием подмигнули друг другу. "Эх Алоис-Алоис, - опять подумал Скачков, - продал меня как барана. Ну ничего, я тебе тоже что-нибудь такое устрою".

Из люстровой, обмахиваясь старинными веерами, вышли дамы. За ними обособленно шел мужик с головой то ли быка, то ли борова. Скачков прозвал его свиноцефалом. И еще один, напоминающий что-то морское, но нехорошее. Алоис и доктор шли последними. Скачков для себя отметил, что Алоис в этой компании выглядит импозантным и умным, и это ему нравится.