Смерть Галахада   ::   Сухинов Сергей

---------------------------------------------

Сергей Сухинов

Смерть Галахада

Памяти Саманты Смит посвящаю



Коробка была огромная, почти по плечи детям, вся в зеленовато-желтых малахитовых узорах, но не неподвижных, а живых — стоило только чуть шагнуть в сторону, как изумрудные ручейки начинали лениво перетекать друг в друга. Через минуту перед восхищенными глазами Эмми и Дика, словно по мановению руки волшебника Гудвина, появлялся новый, невероятной красоты рисунок. Время от времени из этого разноцветного калейдоскопа, как чертик из шкатулки, выскакивал разодетый в пестрое тряпье клоун и, забавно подмигивая, вытряхивал из карманов прямо в лица пораженным детям целые пригоршни звезд и маленьких голубых лун. Они тотчас же вспыхивали ослепительными искрами и исчезали, и только острые ледяные брызги окатывали детские разгоряченные щеки. Сделав еще несколько шагов в сторону, можно было увидеть настоящих ковбоев, ловко перестреливающихся на полном скаку посреди раскаленной прерии, и тут же их сменял крошка силач Майти Маус, а рядом с ним… Ну что за чудесный подарок получили дети в день рождения, если одну только коробку можно было рассматривать часами! А ведь в коробке что-то было…

— Успокойся, Дикки, — наконец сказала девочка, удовлетворенно вздохнув. — Ну что ты визжишь, как девчонка? Разве ты никогда не видел объемных голограмм? Да слезай же со стула, слышишь, упадешь!

— Вот ты всегда так, — заныл мальчишка, слезая тотчас со стула (он был трусоват и не скрывал этого). — Ты всегда все только портишь… А я только что увидел там наверху. Матушку Гусыню, она держала в лапках волшебную книжку с картинками и приглашала меня послушать удивительную сказку…

— Не говори глупостей! — резко прервала младшего брата Эмми. — Голограммы не умеют разговаривать. Это тебе только почудилось…

Нет, не почудилось, не почудилось! — заревел Дикки, отчаянно растирая ладонями пухлое розовое лицо. — Просто ты гадкая и завистливая. Я пожалуюсь вечером маме, вот!

Эмми хотела сказать, что завидовать тут нечему — ведь этот подарок предназначался им обоим (по случайному совпадению оба родились в первую неделю мая), но решила, что брат только раскричится еще громче, и с презрением отвернулась. Так орать в шесть лет из-за игрушки — это было непостижимо, она себе такого не позволяла уже года три.

— Дети, дети, что у вас стряслось? — вдруг раздался у них за спиной взволнованный мамин голос.

Эмми сначала обрадовалась, но тут же поняла, что это видео — там всегда голоса получаются какими-то неестественными, далекими. Дик же взвыл еще громче и, чуть не сбив с ног сестру, бросился к одной из стен комнаты, окрашенной под кору дуба (так было модно в этом году во всем Доме). Он прилип к широкому экрану, всхлипывая и неразборчиво жалуясь, словно мама могла протянуть руки сквозь стекло и погладить его кудрявую голову. У самой Эмми волосы были прямыми и жесткими, как солома, и она втайне этим гордилась.

— Постой, постой, малыш, я ничего не пойму, — тревожно сказала мама.

— Эмми, объясни хоть ты, что случилось?

Эмми нехотя подошла к видео. Ну да, так она и думала. Того и гляди, мама сейчас в панике оставит работу и бросится на скоростном лифте сюда. На двести тринадцатый этаж, чтобы спасти своего бедняжку Дикки от бесчисленных опасностей! Против желания Эмми ощутила нечто вроде уколов ревности.

— Ничего особенного, ма, — сказала она как можно более насмешливо. — Просто Дикки обалдел от голограмм на коробке до того, что стал разговаривать с Матушкой Гусыней. А я хотела открыть коробку и посмотреть, что же вы нам все-таки подарили.