Спаситель океана, или Повесть о странствующем слесаре   ::   Садовников Георгий

— Значит, и наши дела тоже плохи, — сказал я, ощущая, как возвращается прежнее чувство беспомощности перед могучим хулиганом.

Но оказывается, в моих горьких словах таилась ценная мысль. И Феликс тотчас подхватил ее и развил глубже.

— Да, выходит плохо и так и этак, — сказал он задумчиво. — Как ни поступи, все будет плохо. И третьего выхода у нас нет. Ну, а если выбирать между двумя плохими делами, то уж лучше остановиться на первом. Как вы думаете, ребята?

Совершенно случайно мы с Яшей подумали точно так же, и это редкое совпадение возродило в нас угасший было боевой дух. И стоило сегодня хулигану вторгнуться вновь на священную землю нашего двора, как мы, прижавшись плечом к плечу, смело двинулись навстречу врагу. Г Мы знали, что впереди нас ждет расправа, что хулиган переловит нас поодиночке потом и с лихвой воздаст каждому за этот черный для него день. Но мы были готовы и на большие жертвы ради минуты благородного мщения.

И еще нас вдохновляло присутствие прекрасной дамы. Рыжая Зоя, забыв про бутерброд с яблочным джемом — он замер на полпути к ее большому рту, — следила за нашими действиями из окна своей квартиры на втором этаже.

У каждого порядочного рыцаря должна быть своя дама сердца. Иначе он липовый рыцарь. Так писали сведущие люди. А мы, признаться, считали себя в душе истинными рыцарями, и потому каждый из нас тоже завел себе даму сердца. Причем наши вкусы поразительно совпали. Это объяснялось тем, что в нашем доме жила всего одна девчонка, и это была рыжая, украшенная веснушками Зоя. Поэтому у нас не было никакого выбора, и девочке страшно повезло: она стала дамой сердца сразу трех благородных рыцарей, которые то и дело соперничали между собой.

Правда, к ее чести нужно сказать, что она не задирала нос оттого, что стала сразу тремя дамами сердца. Зоя бегала с нами по улице, и в ее руке вечно торчал бутерброд с яблочным джемом, и она вообще была бы свойским человеком, если бы не воображала из-за своих бутербродов и хоть раз позволила откусить кусочек. Мы знали, что это у нее не от жадности. Просто она считала нас еще недостойными такой высокой чести. Но когда-нибудь настанет момент, и рыжая Зоя скажет сама своему лучшему рыцарю: «Хочешь откусить?» И вот сейчас представлялся прекрасный случай отличиться в ее глазах. Мое воображение тут же нарисовало роскошную картину: я вырываюсь вперед и еще до подхода основных сил в лице Феликса и Яши говорю хулигану: «Вы своенравный, злой мальчик, можно представить, как трудно вашим родителям», а он рычит, как в кино: «Я тебя уничтожу, несчастный» — и протягивает к моему вороту свою ужасную лапу. Зоя роняет свой бутерброд джемом вниз и закрывает в ужасе свои прекрасные коричневые глаза, не совсем, конечно, иначе как же она затем увидит собственными глазами мою полную победу над могучим хулиганом; и вот, когда уже страшная лапа хулигана неумолимо приближается к моему воротнику, я тоже, как в кино, с насмешливой улыбкой, подчеркивающей пренебрежение к смерти, с безумной личной храбростью бросаюсь головой в живот хулигана; тот восклицает:

«Тысяча чертей, меня победили! Кто бы мог подумать, что в этом второкласснике столько богатырской силы!» — и с обвальным грохотом рушится наземь, а Зоя поднимает свои украшенные веснушками руки и кричит на весь двор: «Победил Вася Иванов!» И, выйдя во двор — наконец-то! — позволяет мне откусить от своего божественного бутерброда с джемом.

Бутерброды в ее руке, конечно, сменяли друг друга — одни падали джемом вниз, другие ей все-таки удавалось доесть до конца, — но мне каждый раз казалось, что Зоя носит всегда один и тот же Несравненный Вечный Бутерброд.