Тутта Карлссон Первая и единственная, Людвиг Четырнадцатый и другие   ::   Экхольм Ян

ГЛАВА ВТОРАЯ

Охотнее всего папа Ларссон рассказывает о своих встречах с Максимилианом собакой из дома, что у самой опушки. - Он почти такой же плут, как и я, - любит говорить папа Ларссон. Интересно, кто из вас обманет его первым. - Я самый хитрый! - кричит всегда Лабан. - Нет, я, - пищат Леопольд, Лаге, Лассе-старший и Лассе-младший, а за ними и все остальные, тыча носами друг друга в бока. Как-то вечером громче всех крикнул Людвиг Четырнадцатый: - А всё равно я первый обману Максимилиана! Все дружно и громко рассмеялись, что даже начали икать. Но прошло время, и однажды в нору Ларссонов пришло горе. Папа Ларссон уселся в кресло, переделанное из детской коляски. Он так задумался, что даже не заметил, как мама Ларссон вошла с большой чашкой утешительного черничного сока. - Ах-ах-ах, - стонал папа Ларссон. - Мне трудно смотреть кому-либо в глаза. - Ох-ох-ох, - вторила ему мама Ларссон. - Что подумают наши родственники! - Бедный, бедный наш старый дедушка, - вздыхал папа Ларссон. - Самый мудрый и самый правдивый во всём лисьем роду, и вдруг у него такой правнук. - Нет, он не переживёт этого, - вздыхала мама Ларссон, смахивая хвостом слезинки. Как ты думаешь, что же произошло? Может быть, кто-нибудь из семьи попал в беду? Да, у папы и мамы Ларссонов случилось несчастье. У них оказался сын, который не хотел быть хитрым! Надо же, он не хотел учиться обманывать других и не считал папу героем. И у кого бы вы думали зародились такие вредные мысли? Представьте себе, у Людвига Четырнадцатого. - Только не пори его, - всхлипывала мама Ларссон. - Ах-ах-ах, - простонал папа ещё раз. - Уж я поговорю с ним. Папа поднялся с кресла и подошёл к кусочку берёсты, что висела на стене. А на этом кусочке было написано клюквенным соком: ДА ЗДРАВСТВУЕТ ХИТРОСТЬ! УРА ЛАРССОНАМ! Людвиг Четырнадцатый крадучись вошёл в гостиную. - Ты хотел поговорить со мной, папа? - спросил он. - Мой дорогой, любимый сыночек... - От неожиданности папа Ларссон начал издалека. - Ты ещё не умеешь читать, но, может быть, ты уже знаешь, что написано на этой табличке. Людвиг Четырнадцатый помотал хвостиком. - Это девиз нашей семьи. С незапамятных времён, - гордо сказал папа Ларссон. - Ты что думаешь, я дурак? - спросил Людвиг Четырнадцатый, смешно повертев головкой. - Всё это я знаю. Но я знаю ещё больше: обманывать других плохо. Пана Ларссон почесал себя за ухом. - С кем ты связался? - спросил он. - С каким хулиганьём? - Это не хулиганьё, - ответил Людвиг Четырнадцатый. - Это мои лучшие друзья - зайчата Юкке-Юу и Туффа-Ту. У них есть книжки. У них дома есть книжки, где можно прочесть, что все должны быть добры друг к другу. Папа Ларссон долго чесал себя за другим ухом. Наконец он промямлил: - Конечно, все должны быть добры к другим. Но это и значит, что мы должны их обманывать. У зайцев должна быть ещё одна книжка, где так и написано. - Меня это не интересует, - дерзко ответил Людвиг Четырнадцатый. - Я не хочу быть хитрым, не хочу обманывать и не хочу врать. Я хочу быть хорошим. - А есть ты хочешь? Каждый день? - вкрадчиво спросил папа Ларссон. - А чтобы есть, нужно быть плутом. - Я куплю еду в магазине, - возразил Людвиг Четырнадцатый. - А где ты уворуешь деньги? Лучшая еда добывается честно. Во дворах у людей, - назидательно сказал папа Ларссон. - А можешь ты пробраться туда без хитрости? - Тогда я не буду есть. Папа Ларссон вздохнул, замахнулся лапой, но передумал. - Марш в детскую и сейчас же ложись спать! - процедил он сквозь оскаленные зубы. - Он безнадёжен, - запричитал папа Ларссон, обращаясь к маме Ларссон, которая стояла на кухне и облизывала языком тарелки после обеда. - Только представить себе: лис не хочет быть хитрым и не хочет обманывать! - Всё изменится, когда он подрастёт, - сказала мама Ларссон. Папа Ларссон вытащил из нагрудного кармашка своей шубы маленькие часики. - Он не подрастёт. Я вижу, что скоро осень.