Укротители драконов   ::   Несбит Эдит

Прошло таким образом некоторое время, и вдруг сквозь шум, производимый мехами, и стук молота о железо стал прорываться какой-то новый звук. Кузнец и его жена переглянулись.

— Я ничего не слышал, — заявил он.

— И я также, — заявила она.

Но шум все увеличивался, и оба так старались не слышать его, что кузнец принялся бить молотом по подкове сильнее, чем бил когда-либо в жизни, а его жена начала петь ребенку, чего она не делала уже несколько недель.

Но сквозь шум мехов, звон молотка и пение мотора посторонний звук прорывался все громче и громче, и чем сильнее они старались не слышать его, тем яснее он доносился до них. Шум походил на то, будто какое-нибудь огромное животное все мурлыкало, мурлыкало и мурлыкало. А не желали они верить в то, что мурлыканье действительно раздавалось, потому что оно неслось из большой сводчатой тюрьмы, где лежали старые желтые щепки и крохотный запас угля и куда вела полуразрушенная лестница.

— Положительно невозможно, чтобы кто-то забрался в подземную тюрьму, — сказал кузнец, вытирая потное лицо. — Однако мне придется спуститься туда через пару минут за углем.

— Конечно, там никого нет. Как мог кто-нибудь забраться туда? — заметила его жена.

И они так сильно старались поверить, что там никого не могло быть, что под конец почти поверили этому.

Затем кузнец взял в одну руку лопату, в другую молоток, подвесил на мизинец фонарь и спустился вниз за углем.

— Я беру молоток вовсе не потому, что думаю, что там кто-нибудь есть, но им очень удобно разбивать крупные куски угля.

— Я прекрасно понимаю, — сказала его жена, которая принесла уголь в фартуке утром и знала, что это была попросту угольная пыль.

Итак, он спустился по винтовой лестнице в тюрьму и остановился на нижней ступеньке, держа фонарь над головой, только для того, чтобы убедиться, что тюрьма была совершенно пуста, если не считать обломков железа, разного хлама, щепок и угля. Но другая половина ее оказалась полна, и наполняло ее не что иное, как дракон.

— Он, наверно, поднялся по этой гадкой полуразрушенной лестнице, Бог весть откуда, — сообразил кузнец, весь дрожа и пытаясь снова выбраться из тюрьмы по винтовой лестнице. Но дракон оказался проворнее кузнеца: он протянул огромную лапищу, вооруженную когтями, и схватил его за ногу, звеня на ходу, как большая связка ключей или листовое железо, которым изображают гром в театре.

— Нет, вы не уйдете от меня, — сказал дракон голосом, трещащим точно отсыревшая шутиха.

— Боже мой, Боже мой! — взмолился бедный Джон, дрожа сильнее прежнего в когтях дракона, — нечего сказать, симпатичный конец для почтенного кузнеца!

Дракон, похоже, был крайне поражен подобным замечанием.

— Не повторите ли вы ваших слов еще раз? — попросил он очень вежливо.

— Нечего сказать, симпатичный конец для почтенного кузнеца, — повторил смелее Джон.

— А я и не знал этого, — признался дракон. — Представьте себе только! Вы именно тот человек, которого я искал.

— Вы, кажется, уже упоминали об этом, — сказал Джон, едва попадая зубом на зуб.

— Ах, я подразумеваю вовсе не то, что вы думаете, — сказал дракон, — мне попросту хотелось бы, чтобы вы сделали небольшое дельце для меня. Из одного моего крыла выпало несколько заклепок, как раз под суставом. Сумеете вы мне его исправить?

— Может быть, и сумею, сударь, — сказал Джон вежливо, так как всегда надо быть вежливым с возможным заказчиком, даже если он и дракон.

— Мастер-ремесленник — ведь, вы, конечно, мастер? — может сейчас же определить, что испортилось, — продолжал дракон. — Подойдите сюда и ощупайте мой панцирь, хорошо?

Джон робко подошел, когда дракон снял с него свою лапу.