Звездоглазка   ::   Топелиус Сакариас

А Мурра ответила:

— Теперь остаётся только вырыть в подполе яму глубиной в семь метров, положить в неё это чёртово отродье и засыпать её песком. Это уж точно погложет.

— Нет, — сказала Лису, — этого я не стану делать. Мне жаль её, да к тому же боюсь, что муж мой огорчится, когда узнает, что с ней сталось.

— Тогда отдай мне девчонку, я отвезу её назад в Лапландию.

— Обещай, что не сделаешь ей худого?

— Что я могу ей сделать? — отвечала Мурра. — Отвезу её туда, откуда её взяли.

Получив согласие хозяйки, Мурра завернула девочку в старую оленью шкуру и повезла её в горы. Там она положила девочку на снег и уехала.

— Я сделала то, что обещала. Раз её нашли в снежном сугробе, я и положила её на снег, — сказала она.

Звездоглазка лежала в снежном сугробе, закутанная в оленью шкуру, и смотрела на звезды. Как и три года назад, стояла рождественская ночь, и тысячи прекрасных, ясных, огромных, далёких солнц, сиявших на небе, сжалились над невинным младенцем. Они светили в глаза, заглядывали в её сердце и не нашли там ничего, кроме доброты. И тут её детские глаза засияли ещё ярче и удивительнее, она обрела дар видеть ещё зорче, далеко-далеко, дальше звёзд, проникать в мириады миров Вселенной. А ночь была тихая и ясная, полная торжественного безмолвия. Лишь северное сияние рассеивало искры в небе, оно сияло радугой над головой Звездоглазки. Ранним утром, когда ребятишки ещё спали в горнице, новосёл воротился домой. Стряхнув иней со своих тёмных волос, он обнял жену и спросил про ребятишек. Жена рассказала, что Пальте хворал корью, но уже выздоровел, что Симу и Матте здоровенькие и толстенькие, как пшеничные булочки.

— А как поживает Звездоглазка? — спросил новосёл.

— Хорошо, — испуганно отвечала жена, почувствовав угрызения совести.

— Мы должны беречь Звездоглазку, — продолжал он. — Нынче ночью я заснул в санях и видел сон, будто звезда упала ко мне на меховое одеяло и говорит: «Возьми меня и береги хорошенько, я принесу счастье твоему дому». А когда я протянул руку, чтобы взять её, она исчезла. Я проснулся и подумал, что нам везло все эти три года, с тех пор как мы взяли это чужое дитя. Прежде не было нам ни в чем везения, мучили нас болезни и бедность: то мороз погубит урожай, то медведь задерёт коров, то волки утащат овец. А нынче ниспослана нам судьбой благодать за то, что мы призрели невинного младенца.

От этих слов у жены защемило сердце, но она не посмела сказать мужу правду. Тут проснулись сыновья, отец обнял их и порадовался, что они такие здоровенькие и сильные. Покачав их на коленях, он спросил:

— А где Звездоглазка?

Симу ответил:

— Матушка заперла её в подполе. А Пальте сказал:

— Матушка повязала ей. на глаза семь платков и постелила на крышку подпола семь половиков.

А Матте добавил:

— Матушка отдала её Мурре, а Мурра увезла её в горы.

Услыхав это, муж покраснел от гнева, а жена побелела как полотно и не нашла ничего сказать, кроме как:

— Она ведь лопарское дитя, а все лопари — колдуны. Муж ничего не ответил. Хоть сильно и устал он, но тут же пошёл в конюшню и снова запряг лошадь в сани.

Потом он подъехал к дому Мурры, заставил её сесть к нему в сани и велел показать место, где она оставила девочку. Они поднялись в горы, остановили лошадь и пошли на лыжах по засыпанному снегом ущелью. Подойдя к сугробу, на котором Мурра оставила дитя, они увидели на нем небольшую вмятину, а поодаль — лыжный след на снегу, но Звездоглазку они не нашли, она исчезла, они долго искали её и наконец повернули назад. Симон шёл на лыжах впереди, а Мурра позади, чуть поодаль. Вдруг раздался крик; новосёл, съезжавший вниз с горы, обернулся и увидал, что стая голодных лапландских волков рвала Мурру на части. Однако помочь он ей не мог, гора была слишком крута, пока он спускался вниз, волки её уже съели.