А раньше - целая жизнь   ::   Макеев В Ф

Такими были и всегда будут для потомков герои Великой Отечественной, чьи имена золотыми буквами вписаны в историю нашего великого народа.

20

Разумеется, никто и никогда не расскажет о человеке и его делах лучше, чем те, кто знал его близко, кто сражался с ним бок о бок или делил с ним хлеб и кров. Предоставим слово именно таким людям.

Бывший командир 7-го гвардейского штурмового авиационного таллинского Краснознаменного ордена Ушакова II степени авиационного полка дважды Герой Советского Союза генерал-майор А. Е. Мазуренко в одной из бесед рассказывал: "Часть стояла под Ленинградом, когда к нам пришел служить Каштанкин. Он активно взялся за все дела, совершил успешные боевые вылеты. Виктор Николаевич умел и любил летать, рвался в бой.

Вспоминаю тот памятный день, когда он погиб смертью героя. Гвардии майор не должен был лететь на штурмовку вражеских кораблей, потому что я вел группу самолетов. Уже перед полетом по своей инициативе он заменил другого летчика и вылетел ведущим одной из пар.

Как сложился бой и чем он закончился, - известно. Момент подвига видели наши летчики, участвовавшие в том памятном бою. Они жестоко отомстили врагу за гибель Виктора Николаевича".

Авиамеханик сержант Александр Тронин дополнил: "Виктора Николаевича я знал со службы на МБР-2. Многие положительные качества выделяли этого замечательного летчика, но одно, пожалуй, особенно. Умел он видеть из кабины самолета гораздо дальше, чем из нее видно в действительности, видеть всю страну и в мирные, и в военные годы, быть за нее в ответе". При этом Александр добавил, что смотреть и видеть - не одно и то же. "Смотреть значит, пожалуй, созерцать, видеть - это проникать в суть явлений..."

А вот что сообщила о Каштанкине в письме вдова Вера Афанасьевна:

"Виктор Николаевич часто писал мне с фронта (часть этих писем приведена в тексте. Прим. автора).

Каким был Виктор Николаевич на службе, об этом, мне кажется, больше могут рассказать люди, которые вместе с ним работали, воевали. Знаю, что он очень любил свое летное дело, был требовательным к подчиненным, ценил дисциплину и порядок. Больше всего он любил людей, с которыми ему приходилось работать, и его также уважали и матросы, и офицеры.

В домашней обстановке Виктор Николаевич был редкой души человеком. Спокойный, выдержанный, веселый, добрый, очень любил детей, мог часами с ними играть, выдумывая всякие игры.

Вечерами Виктор Николаевич занимался высшей математикой, мечтал учиться в академии, но помешала война. Он был очень одаренный, способный. Память у него была исключительно хорошая. Он неплохо разбирался в живописи, музыке..."

Таким В. Н. Каштанкин остался в памяти жены, а вот дети Владимир и Наталья знают отца только по рассказам матери, по его письмам и публикациям о нем в нашей печати.

После героической гибели Виктора Николаевича летчики 7-го гвардейского полка прислали его жене и детям письмо:

"Краснознаменная Балтика потеряла в марте славного сына нашей Родины, преданного воина и отличного летчика. Он геройски отдал свою жизнь за победу над общим врагом - гитлеризмом. Дорогие, за смерть Виктора Николаевича мы, балтийские летчики, поклялись мстить и мстить..."

Друзья-однополчане высоко оценили личные боевые и моральные качества другого погибшего героя. Письмо, полное дружеского участия и сочувствия, получила и семья воздушного стрелка младшего сержанта Василия Кузнецова, летавшего вместе с В. Н. Каштанкиным.

Сохранилась почтовая открытка, датированная 1944 годом. Это последняя весточка с фронта, которую прислал родным в Новосибирск гвардии младший сержант В. Г. Кузнецов. Она пришла в родной город моряка как раз в тот день, когда Каштанкин и Кузнецов совершили свой бессмертный подвиг.