Битте, камрад   ::   Чудакова Валентина Васильевна

Начальство к нам полковое и дивизионное пожаловало, газетчики, фотографы, а вместе с ними битте-дритте - наш знакомец Эрик! Обнимает нас всех по очереди, целоваться лезет. Оказывается, с его согласия его оставили при штабе дивизии агитатором. В руках у него огромный рупор из зеленой жести, а на шее автомат - наш, советский.

По просьбе высоких гостей мои ребята-пулеметчики концерт устроили тут же в траншее. Частушки пели, которые я сочиняла для "боевого листка", плясали "под язык".

Сидит Гитлер на березе,

А береза гнется...

И вдруг из немецкой траншеи (а до нее рукой подать) сразу в несколько голосов:

- Браво, Иван! "Катюшу", битте, зинген!

И артисты, и гости так и покатились со смеху. И Эрик наш смеется. А мы опять запели пуще прежнего.

На радость всей Европе

Повесим Риббентропа.

А Гитлера - тем паче!

И Геринга, и Гимлера,

И Геббельса в придачу!

- Браво, Иван! Гитлер капут!.. - Но тут, видно, ихние офицеры понабежали. Хай подняли несусветный. Стрельба началась. И мы - к пулеметам. Гости наши ушли. А Эрик со своей трубой остался. Вечером начал кричать: "Дейчшен золдатен унд официррен!" Голос по речной пойме далеко разносится. Слушают во все уши. Молчат. И потом запиликали в десяток губных гармошек - тирольский вальс наяривают. А мы слушаем. И так почти каждый вечер. Вскоре трое перебежали на нашу сторону. Потом еще один. И все из батальона Эрика. На том и кончилось наше "братанье". Фашисты опять часть заменили - снова перед нами оказались эсэсовцы. Ну уж с этим зверьем мы по-другому разговаривали - только на языке оружия.

А Эрик с нашей дивизией до самого Берлина дошел. Потом следы его затерялись. Может быть, жив и нас добрым словом вспоминает в кругу своих внучат в новой Германии.