Генерал Симоняк   ::   Стрешинский М П

Когда Симоняк болел, медицинская сестра дни и ночи проводила у его постели, заботилась о нем, как о маленьком ребенке. Генерал привязался к ней, увидев, сколько душевной теплоты, обаяния таится в сердце этой приветливой и сердечной женщины. Постепенно эта привязанность переросла в большое чувство, они стали мужем и женой. За годы совместной жизни Николай Павлович успел убедиться, что Зинаида Сергеевна его верный, искренний друг и хочет ему только добра. Да что скрывать, и о детях тревожилась - каково им. Случись что-либо с Симоняком - расти без отца дочурке Люсе и сынишке, которого Николай Павлович, как и своего погибшего во время войны наследника, назвал Виктором. Беспокойства мальчонка доставил отцу немало. Появился он на свет семимесячным и, как говорил тогда Николай Павлович своим знакомым, величиной с рукавицу. Отец, наклонившись над колыбелькой, затаивал дыхание. Окрепнет ли?

Витя, к величайшей радости родителей, набирался силенок и скоро догнал своих ровесников. Паренек стал крепким, рослым, плечистым. А Люся радовала отца своими первыми успехами в школе. Как и старшие дочери, Рая и Зоя, которые к этому времени жили самостоятельно, она была способной, трудолюбивой...

Люся и Виктор любили отца. Он им отвечал тем же, подолгу возился с дочерью и сынишкой, чего не мог делать раньше, когда служил в армии. Находилось немало и других, приятных сердцу дел: рыбалка, работа в саду, чтение и, наконец, толстая тетрадь, страницы которой он собирался заполнить рассказом о своей полувековой жизни. Что еще надо тебе, генерал Симоняк?.. Всё ведь есть: и покой, и семейное счастье, и слава, и искренняя привязанность, более того преданность людей, которые шагали с тобой рядом по трудным фронтовым дорогам и помнили своего батьку...

Товарищи по оружию не забывали Николая Павловича. Не проходило и дня, чтобы кто-нибудь не заглядывал к нему в Осиновую Рощу. Наведывались сюда жившие в Ленинграде генералы Иосиф Нестерович Ковалев, Анатолий Иосифович Андреев, Иван Данилович Романцов, Георгий Павлович Романов, Александр Федорович Смирнов, полковник Роман Романович Макаров... Радушно принимал хозяин и многих молодых офицеров - Николая Меньшова, Алексея Баранова, Николая Олейника... Выросли ребята, возмужали сынки, и на всю жизнь остались гангутцами, гвардейцами Ленинграда. Приезжали боевые друзья Афанасий Федорович Щеглов, Иван Ильич Трусов, Иван Осипович Морозов. И Симоняк, глядя на них, испытывал горделивое чувство: не ошибался он, выдвигая этих людей. Щеглов командовал армией, пошли в гору и Трусов, и Путилов, и Афанасьев. А Морозов, который на Ханко был малозаметным начальником штаба артиллерийского полка?.. Войну закончил генералом, командующим артиллерией 3-й ударной армии, войска которой водрузили знамя победы над рейхстагом...

Пожалуй, Симоняк только формально считался в отставке. Это был просто затянувшийся отпуск. Друзья, которые его навещали, словно невидимыми нитями связывали его с послевоенной бурной жизнью Советских Вооруженных Сил. И он сам при каждой возможности заглядывал в штаб округа, в дивизии, внимательно следил за военной литературой. Его сердце не признавало отставки и, пока оно билось, принадлежало Советской Армии.

...Симоняк несколько минут постоял на крыльце занесенного снегом домика. Затем осторожно, чтоб не разбудить домашних, открыл дверь в коридор, взял лопату и начал разгребать снег. За этим занятием его и застала жена.

- Ты что, Николай! - с упреком заговорила она. - Мы сами сделаем. Я, Люся, Виктор.

- Да я так, подразмяться.

- Не надо... Иди домой. Подумай-ка лучше, о чем с гостями будешь говорить.

Симоняк улыбнулся, легко разгадав простую хитрость Зинаиды Сергеевны. Опекает его, не дает лишнего шага ступить... Он с ней не согласен.