Голдсмит-эссеист и английская журналистика XVIII века   ::   Ингер А Г

он почти три года тщетно пытался как-то определиться; родственники надеются, что он станет священником, юристом, врачом; его посылают в Эдинбург, славившийся в то время своим медицинским факультетом. Проведя в Шотландии две зимы, Голдсмит переезжает в Лейден слушать лекции в тамошнем университете. В немногих сохранившихся письмах этого периода к родным он поначалу еще дает отчет о своих занятиях, но вскоре признается, что на лекции почти не ходит, и письма его напоминают скорее юмористические очерки нравов Шотландии и Голландии {The collected letters of Oliver Goldsmith, ed. by K. Balderston. Cambridge, 1928, pp. 3-25; в дальнейшем ссылки на это издание даются сокращенно: CL.}. Особенности национального склада, одежда, быт и нравы людей, их развлечения - все это схвачено метким ироническим глазом. Отдельные наблюдения, юмористические сопоставления и даже фразы из этих и более поздних писем, показавшиеся ему, по-видимому, особенно удачными, он использует много лет спустя в очерках "Гражданин мира" и в "Векфильдском священнике". Главным источником его произведений были не столько книги, из которых он черпал нужные ему сведения, сколько непосредственные жизненные наблюдения. Уже тогда, быть может бессознательно, у него возникла потребность бережно отбирать и копить про запас все, что поразило воображение. Подспудно в нем складывался внимательный к людям и слову художник.

Жил он в эти годы впроголодь, чувствовал себя очень одиноким; "уроду и бедняку, - писал он, - остается только довольствоваться собственным обществом, каковым свет предоставляет мне наслаждаться безо всяких ограничений" {Из письма к кузену Роберту Брайантону от 26 сентября 1753 г. CL 13.}. Но ни тогда, ни в последующие, самые бедственные годы журнальной поденщины это не ожесточило его, не убило неистощимого и благожелательного интереса к людям. Каким бы отчаянием ни были исполнены некоторые его журнальные эссе, тюремная проповедь героя его романа Примроза или строки "Покинутой деревни", одновременно с ними рождаются юмористические очерки и жизнерадостные комедии. Объясняется это не только индивидуальными свойствами художника, его душевным здоровьем (позднее романтикам при менее тяжких обстоятельствах личной жизни действительность представлялась в куда более мрачном свете), но и тем, что Голдсмит писал в годы, когда еще не были до конца развеяны иллюзии просветителей, их вера в возможность установленной разумом общественной гармонии, хотя уже и надвигалась трагическая кульминация промышленного переворота в Англии 60-70-х годов; Голдсмит стоит на перепутье, отсюда эти контрасты и двойственное отношение к самой доктрине просветителей, которую он то разделяет, то оспаривает.

В Лейдене он пробыл недолго: его ждали иные университеты - почти полтора года странствий, когда, одержимый желанием повидать мир, как незадолго до него Руссо или столь симпатичный Голдсмиту датский писатель Хольберг, он отправился в качестве "нищего философа" в путешествие по Европе. Его путь лежал через Фландрию и Францию до Парижа, потом на юг Франции, в Швейцарию и Италию; шел он пешком не только из-за отсутствия денег, но и из убеждения, что путешественник, "который промчится по Европе в почтовой карете, и философ, который исходит ее пешком, придут к совершенно различным умозаключениям" {Collected works of Ol. Goldsmith in 5 vols, ed. by A. Friedman, v. I. Oxford, Clarendon Press, 1966, p. 331; в дальнейшем ссылки на это издание даются сокращенно: СW.}. Он много повидал, сравнивал жизнь людей разных стран. Его влекло не праздное любопытство: как и его герой, китаец Лянь Чи, он стремился понять человеческое сердце, постичь различия народов, обусловленные средой, государственным строем, религиями.