Из записных книжек и тетрадедй   ::   Цветаева Марина

(Он художник, большевик). „Но я не знаю, кто Вы“. — „Неужели не узнаешь? Ну, подумай!“ — Я не угадываю. — „Я отец Жана“. — „Какого Жана?“ — „Такой новый человек. Жан“.

— Просыпаюсь —

Β темной передней, у телефона. Я ему: „Но ведь телефон не звонит!“

— Просыпаюсь —

Бешеный автомобиль. Я и еще люди. Мчимся. Точное видение: слева — высоких холмов, сплошь покрытых красным осенним листом. Летим на огромное дерево (дуб). Разобьемся. — Мимо. — На холмах работают рабочие. Впереди — лужайка. Тропинки, отдельные огромные деревья. Я во сне думаю: выдумать я всего этого не могу, д<должно>б<быть>я это где-то, в детстве, видела. Д<олжно>б<ыть>во Фрейбурге (12 л<ет>, сосновый лес).

— Просыпаюсь —

Мчимся. Кто-то догоняет. Не велосипед, не автомобиль. Опережает. Возвращается. Хочу к нему. Хочу сказать шоферу, чтобы остановил автомобиль. Шофера нет. Останавливаю. На дороге — мой прежний мальчик. Вижу, что он стал меньше ростом, подымаю для поцелуя голову выше, чем следует, делаю вид, что тянусь к нему, зная, что от этого он станет выше. И вдруг замечаю на нем женское — белое с цветами — платье. Но все-таки хочу уйти с ним от других.

__________

Просыпаюсь. От груди — огромная, горячая волна.

__________

— Аля принесла цветы Лиле. Узнаю случайно. — С 10 ч. утра до 2-х ч. Аля обратилась ко мне всего один раз: „Мама, можно“ и т. д.

— Когда она с детьми, она определенно меня забывает. Только к вечеру, когда закат: „Марина! Какое красивое небо!“

__________

Милый друг! Когда я не с вами, я не лицемерка. Защищая при Вас детей, я глубоко равнодушна к ним, когда я одна. Здесь четверо детей, и ни один из них до сих пор не знает, как меня зовут.

Когда в детстве (7 лет) я играла со взрослыми в карты и взятка была моя, я никогда не заявляла.

Так всю жизнь. Тогда от деликатности, сейчас от брезгливости.

__________

„Взрослые не понимают детей“. Да, но как дети не понимают взрослых! И зачем они вместе?!

__________

Сытый голодному не товарищ. Ребенок сыт, взрослый голоден.

__________

Детство. 6 или 7 лет. Таруса. Рябина. Рубят котлеты. Хлыстовки. Ягоды приносят.

__________

В детстве я всегда рвалась от детей к взрослым, 4-х лет от игр κ книгам. Не любила — стеснялась и презирала — кукол. Единственная игра, которую я любила — aux barres, [5] 11 л<ет>в Лозанне — за то, что две партии и героизм.

16-го июня 1918 г.

Антокольский о теософских, беатриченских, ясновидящих — непременно девических! — шеях:

„Такое впечатление, что они ее из лейки поливают“.

__________

А<нтоколь>ский о Н<икодиме>: „Он — гётеянец. Т. е. — нет — я неверно сказал, я хочу сказать, что к нему по ночам является пудель или Mater Dolorosa [6] “.

__________

— В Польше есть почетная должность сторожа могилы Костюшко.

__________

4-го июля 1918 г.

Аля: — „М<арина>! Что такое — бездна?“

Я: — „Без дна“.

Аля: — „Значит, небо — единственная бездна, потому что только оно одно и есть без дна“.

__________

— „Марина! Неужели ты все эти стихи написала? Мне даже не верится — так прекрасно!“

__________

6-го июля 1918 г.

„— Марина! Мы с тобою в разряженных именах: Ариадна — Марина“.

__________

Н<икодим> (о подвиге):

— Самоуничижение — такой же инстинкт, как самосохранение.

__________

Разница между мной (ребенком) и Алей:

— У Али восторг к своему (своей породе в мире) перевешивает сильное отвращение к чужому.

У меня — наоборот. (Было и есть).

__________

Аля (пропустив, по свойственной ей медлительности, шарманщика):

— Марина! Я не особенно жалею, когда пропускаю какую-нибудь

радость, а когда горе — жалею. Я только одного горя бы не жалела:

видеть черта.