Дитя Колорадо   ::   Кинг Стивен

Каждому писателю фантастики нужно чтобы кто-то находил и приносил вырезки, которые могли бы лечь в основу замечательного сюжета. «Просто немного подправь то, что уже есть», — обычно говорит такой поставщик с ободряющей улыбкой на лице. Не знаю, как у других, а у меня никогда это не получалось; и когда Скотт принес мне конверт, в котором лежала статья из газеты штата Мэн, я не думал, что из нее выйдет какой-нибудь прок. Но мама учила меня быть вежливым, поэтому я поблагодарил Скотта, взял конверт, отнес его домой и бросил на стол. Пару дней спустя я вскрыл его, прочитал статью, и меня озарило.

Вырезка с тех пор потерялась, а поиск в Гугле, этом нелепом современном расширителе эрудиции, ничего не дал, поэтому мне остается надеяться на память, весьма ненадежный источник информации. Но это не так важно, потому что статья была всего лишь искрой, от которой вспыхнул огонь, ожививший эти страницы.

Когда я развернул газету, первым делом мне на глаза попалась фотография ярко-красной женской сумочки. Эта вещь принадлежала молодой женщине, о которой писали в статье. Женщину видели всего один раз, на острове, вдали от побережья штата Мэн, когда она шла по главной улице маленького городка, неся на плече ту самую красную сумочку. На следующий день женщину нашли мертвой на одном из пляжей острова, без сумочки и без документов. Причину смерти так и не выяснили, и хотя в итоге решили, что она утонула, причиной чему, возможно, стало алкогольное опьянение, эта версия так и осталась только предположением.

Женщину, в конце концов, опознали, но перед этим она долго лежала в склепе на материке. Меня снова потянуло к тайнам, которые хранят острова штата Мэн, такие как Крэнбэри или Монэан с их необычной самобытной атмосферой уединения и общности. В Америке мало мест, где так четко проведена граница между маленьким миром своих и огромным миром чужих. Островитяне отдают всю доброту землякам, но бережно хранят свои секреты от чужаков. И как показала Агата Кристи в своем бессмертном произведении «Десять негритят», ни одна запретная комната не охраняется с такой строгостью, как мир острова, даже если ясным летним днем кажется, что материк всего в двух шагах, и лучшего места для тайны не найти.

В основе произведения загадка, и, думаю, многие читатели почувствовали себя обманутыми и даже разозлились из-за того, что я не ответил на поставленные вопросы. Думаете, у меня не было ответов? Вы не правы. Нужно ли было напрячь извилины и дать объяснительное предисловие (вроде того, с которого Ричард Адамс начал своего «Шардика»)? Я мог бы предоставить вам полдюжины таких, три хороших, два так себе и еще какое-нибудь для полноты картины. Думаю, те, кто уже дочитал до конца, знают, какими бы они были. Но в этом детективе — в этом необычном детективе, если мне позволят такую вольность в формулировке выходных данных, которые будут на обложке — ответы меня не интересовали.

Ведь именно тайна заставляла меня возвращаться к этой истории снова и снова.

Безразличны ли мне два старика, в свободное время неутомимо пытающиеся докопаться до истины, несмотря на то, что года уходят, и сил на это остается все меньше? Нет, небезразличны. Переживал ли я за Стефани, когда она предстала перед справедливыми, но довольно строгими судьями, устроившими ей экзамен? Да, я хотел, чтобы она справилась. Радовался ли я каждой догадке, каждому лучику света, пробившему сумрак неизвестности? Конечно. Но больше всего меня вдохновляли мысли о том, как мертвый дитя Колорадо сидит у мусорной корзины и смотрит на воду, об этой аномалии, которую трудно признать даже самым легковерным. В конце концов, мне все равно, как он туда попал; он как соловей, увиденный мельком в пустыне, от этого дух захватывает.