Летный по-пешему   ::   Дроздов Владимир

А Виталий даже не пошевельнулся-сразу крепко заснул. И Леонид мог бы не вылезать-снял бы сапоги и мокрые носки, чтобы спрятать ступни в меховые штанины летного комбинезона. Но с Виталием на спине Леонид увязал глубоко и основательно промочил низ штанин. Так что отогревать ступни в холодном сыром меху не имело смысла. Впрочем, и прыгать перед скирдой-тоже. Ведь его могли заметить. Леонид снова полез в соломенную пещеру.

Он все не решался сжечь документы. Понимал, конечно: донесения казачьих полков неизбежно устареют, когда он наконец доберется до Старика. Но вопреки доводам рассудка, Леонид остро ощущал: стоит только уничтожить документы, и он навсегда потеряет самоуважение, превратится в жалкого труса. А пока они лежат в его планшете, он вынесет, не дрогнув, любые тяготы ночного пути к своим. Леонид не мог даже представить себе: вот он стоит перед Стариком, признаваясь в позорной слабости - сжег, побоялся! При одной мысли о возможности подобного унижения мурашки поползли по спине. Нет, он не сожжет документы! Разве только если придется пустить себе пулю в лоб, чтобы не. попасть в плен...

Около шести вечера наконец смерклось. Леонид заранее прикинул пути возвращения к своим. Он опасался только того грейдера, по которому шли броневики с автомашинами. А прямо от скирды на юг вела к хутору Майскому проселочная дорога. За три часа их сидения в скирде никто по этой дороге не прошел, не проехал.

И Леонид предполагал свернуть с нее, не доходя до Майского, к хуторам Садовому и Ново-Донскому. Они расположены юго-восточнее разъезда Прощальный, как бы в его тылу. Вряд ли там еще задержались войска противника. А пройти за ночь пятнадцать - двадцать километров, наверно, удастся.

Однако между планами, прикидками и действительностью часто вклинивается неожиданное или непредсказуемое. Летчики едва успели покрыть с полкилометра дороги, как услышали впереди неясный гул голосов и...

блеяние овец!

Над степью метался порывистый южный ветер, по безлунному черному небу неслись разорванные в клочья, нагоняющие друг друга облака. Они громоздились в причудливые груды - казались стадами черно-серых овец.

Леонид даже посмотрел вверх - уж не оттуда ли доносится блеяние? Но сообразил, чем может грозить встреча с отарой, охраняемой свирепыми кавказскими овчарками.

И хотя ему представлялось, что до овечьего гурта еще далеко, он присел на корточки. Так, на фоне неба, всетаки более светлого, чем земля, рассчитывал увидеть, что происходит впереди.

Долго разглядывать не пришлось. В пугающей близости каких-нибудь десятков метров ехали по дороге прямо на него тесной кучкой всадники. Они не спешили-Леонид увидел покачивающиеся мерно силуэты, огоньки папирос. За ними с неясным шорохом и топотаньем ползла странно белесая в ночной тьме овечья отара. Леонид схватил Виталия за руку, увлек в сторону от дороги, заставил присесть посреди бурьяна. Сообразил: конному сверху в темноте не заметить сидящих на корточках. Это как "мессерам" даже днем с обычных высот полета не разглядеть на фоне степи "ишачка" или "кукурузника", летящего бреющим. А все-таки... Леонид шепнул Виталию на ухо:

- Вынь пистолет, приготовься!

И сам вытащил из кобуры свой "ТТ", снял с предохранителя, но тут же спросил себя: к чему приготовиться? Чтобы подороже продать свою жизнь? Чтобы умереть достойно? Однако умирать он не хотел. Ведь если первыми выстрелами и удастся свалить двоих, то остальные сразу спешатся, откроют огонь из автоматов...

А документы?! Они не должны попасть в руки противника!

Виталий наконец разглядел верховых, шепнул разочарованно:

- Их всего-то шестеро!

- А сколько еще позади стада?

Ветер почти ураганной силы дул со стороны всадников, можно было не бояться, что шепот летчиков будет услышан.