Люди не ангелы   ::   Стаднюк Иван

- Бросил? Уже? - Глаза Платона Гордеевича полыхнули смехом и довольством от находчивости сынишки. - А горилку небось еще хлещешь?

- Тату, вы никуда больше не пойдете? Я боюсь, - снова заныл Павлик, прислушиваясь, как внутри пившего воду Карька что-то уркает.

- Эт, какой ты! - уклонился от ответа Платон Гордеевич. - Что ж мне с тобой делать?..

Он взял Павлика под мышки, снял с Карька и посадил в сено на воз.

- Придется нам с тобой, Павлушка, жениться... Хочешь жениться?

- Не знаю. - Павлик весь превратился во внимание.

- Ну, не знаешь. Что же, я за тебя такие сурьезные вопросы решать должон? Ты на ком бы хотел жениться? На вдовице или на дивчине?

- На дивчине, - шмыгнул носом Павлик.

- Правильно толкуешь, - удовлетворенно отметил Платон Гордеевич. Стало быть, я женюсь на вдове какой-нибудь, а тебя женю... На ком бы тебя женить?.. На Вере Евграфовой!

- Не-е, она меня бить будет! - зябко передернув худыми плечиками, заерзал в сене Павлик. - Я вчера камнем в ее хате окно выбил.

- Э-эх, дурья голова! Кто же в стекла камни швыряет? Тогда пошлем сватов... к кому бы послать?

Разговор продолжили в хате, при зажженной керосиновой лампе. Хлебали из глиняной миски кислое молоко, закусывая черствым ржаным хлебом.

- Ну, а как ты, Павло Платонович, смотришь на Варьку?

- У-у... - отрицательно замотал головой Павлик; полный рот хлеба и кисляка не позволял ему быть многословным.

- Не по нраву?

- У-гу. - Павлик будто услышал визгливый голос Варьки, каким она скликает кур, и недовольно поморщил нос.

- Привередливый ты парубок, - покачал головой Платон Гордеевич. Весь в меня. И я, брат, не могу присмотреть в своем селе подходящей женщины. Языкастые все, брехливые... Борща толком не сварят. Придется мотнуться по соседним селам... И ты по-времени, приглядись к девчатам, может, и понравится какая. Добре?

- Добре.

- Ну, быть посему! Первым женюсь я... Ведь пока ты будешь холостяковать, мать тебе нужна, верно?

Павлик, перестав жевать, поднял на отца глаза.

- Трудно ж нам без мамы... Хочешь, чтобы у тебя была мама?

Павлик не успел ответить. Донесся чей-то настойчивый стук в ворота, послышался мужской голос:

- Платон! Пора на собрание!

- Иду, - высунув голову в окно, ответил Платон Гордеевич. - А задержусь малость, так и без меня смелется.

Павлик, положив на стол круглую деревянную ложку и отодвинув хлеб, испуганно смотрел на отца. Тот, захлопнув окно, за которым сумерки казались вязкими и черными как деготь, покосился на Павлика, вздохнул. Сел на топчан, потянулся ложкой к кисляку, но тут же приставил ее к краю миски.

- Ты знаешь, что такое ТСОЗ?* - неожиданно спросил у сынишки Платон Гордеевич.

_______________

* Т С О З - товарищество по совместной обработке земли.

- Не-е, - замотал головой Павлик, густо засопев.

- И я толком не ведаю. Знаю только, что на полях все межи полетят к едреной бабушке. Коней, кажется, придется держать на одном базу. - Платон Гордеевич помолчал, раздумчиво уставив в темный угол глаза, сделавшиеся вдруг недобрыми. Потом вздохнул и продолжил: - А скотина - она тоже с понятием. Скажем, наш Карько: продал я его в чужие руки и спать по ночам не мог. Он же, сердешный, томился по мне, скучал по моему голосу, даже по кнуту моему... Как же я его опять уведу со двора?.. Так что, Павлушка, надо тебе все-таки остаться одному. Пойду я на собрание...

Платон Гордеевич заметил одичалые, налитые слезой глаза сынишки, виновато крякнул, туго сдвинул выцветшие густые брови и с притворной бодрецой зарокотал:

- О-о... Павлик! Ты ж собрался жениться - и плачешь.

- Я боюсь... - Светлые горошины слез пробороздили на немытом лице мальчишки влажные следы. - Я с вами пойду, тату-у...

- Павлик... Ну... Ты же храбрый, ничего не боишься.

- Боюсь! - уже откровенно заревел Павлик, уловив в голосе отца неуверенность.